"Питер Альбано. Атака седьмого авианосца ("The Seventh Carrier" #5)" - читать интересную книгу автора

словно изгрызен пулями и осколками, и замок не действовал. Кривясь от
боли, он приподнялся, но сейчас же упал в кресло. Снова встал, подался
вперед, ухватился за крышку фонаря, но то ли сил у него уже не хватило, то
ли направляющие фонаря были погнуты... Он сдался и, глядя, как
стремительно приближается к нему палуба "Йонаги", почти прошептал в
микрофон:
- Пулемет закреплен. Сдвижную часть фонаря закрыть не удалось.
- Добро. Теперь держись, Брент-сан! Идем на посадку!
Палуба надвигалась на них стальной скалой, под брюхом самолета, как
акулья пасть, щерилось море. Брент почувствовал толчок - это вышли шасси и
хвостовой гак. Как ни странно, двигатель не сбавлял оборотов: "Такии,
зная, что не сумеет дать продольный наклон, вытянул дроссель дальше, чем
обычно. Скорость "Тигра" была слишком велика даже для вполне еще
достаточной высоты. Итак, они будут садиться на одно колесо, на высокой
скорости и без дифферента на нос.
- Молись своему Иисусу Христу, а я воззову к Будде и к ками [божества
синто, древней японской религии, которую наряду с буддизмом исповедуют
большинство японцев] синтоизма! - еле слышно сказал пилот.
Брент машинально поднял глаза к небесам, хоть и знал, что все боги,
какие только обитают там, не смогут благополучно опустить на палубу эту
развалину.
Самолет вздрогнул. Они оказались ниже полетной палубы и неслись на
25-мм установки. Прислуга бросилась врассыпную. Такии еще прибавил газу.
Нос приподнялся, крылья закрыли палубу. Нос опустился - под ними была
полетная палуба. На мостике поблескивали стекла - на них смотрели в
бинокли. Мелькали испуганные лица на галереях, на палубе, с узких проходов
между надстройкой и бортом. Офицер в желтом нагруднике запрещающе махал
флажками, как ветряная мельница крыльями.
- С дороги, дурачье! - услышал Брент крик старика Такии.
На скорости 110 узлов - на 30 больше, чем предписывалось заходить на
посадку, - "Тигр" прыгнул вперед, заваливаясь влево: пилот выключил мотор
и дал крен влево, стараясь, чтобы самолет коснулся палубы неповрежденным
колесом. Удар колеса о палубу, похожий на орудийный выстрел, грохот
лопнувшей покрышки, от которого вздрогнула машина, и следом - резкий сброс
скорости. Брента кинуло вперед. Трос аэрофинишера поймал первый гак. Но
скорость все равно была слишком велика, трос лопнул, и его стальные
стренги со свистом хлестнули по палубе от борта к борту. Попавший под него
гаковый матрос был перерублен пополам: ноги отлетели к орудийной башне, а
голова и распоротый торс, откуда вываливались кишки и лилась кровь, - за
борт.
Времени думать и действовать уже не оставалось. Брент, ослабевший от
потери крови, скованный страхом, вцепился в поручни кресла. Силы,
кромсавшие корпус "Тигра", швыряли его из стороны в сторону. Освободясь от
троса аэрофинишера, бомбардировщик, похожий в эту минуту на подбитую
чайку, ищущую, куда бы присесть, заметался, наддал, задрав нос к небу, и
рухнул на палубу, обдирая ее хвостом и сломанным, бесполезным крюком.
"Тигр", двигаясь на скорости сто узлов, зацепился за сетчатый стальной
барьер левым колесом. И оно, и правое колесо, и стойки шасси, и масляный
радиатор, и тормозные тяги, откуда хлестнули красные струи гидравлической
жидкости, отлетели разом - как будто их скомкала и оторвала великанья