"Даниил Натанович Аль. Дорога на Стрельну (Повесть и рассказы о молодых защитниках Ленинграда) " - читать интересную книгу автора

неприятностей с этими мешками! То их забывали дома, то вместо своего в
раздевалке получали чужой, то они и вовсе пропадали... В четвертом классе
он устроил дома бунт против галошного мешка. Хватит! Не девчонка же он. И
вообще уже не маленький!
Капитонов взял мешок в руки и прочел аккуратно вышитую надпись:
"Валя К. 4-а. 1936 год".
- Что дадите. Я никакой цены не назначаю...
- Дам половину того, что есть. Больше не могу, - сказал Капитонов.
- Половину?! - Прохожий, как показалось Капитонову, покачнулся. -
Нет, нет... Это много. Что вы?!
Капитонов, не отвечая, положил в мешок прохожего две банки - сгущенку
и мясные консервы, буханку хлеба. Затем он вынул из ножен, висевших у
ремня, нож и разрезал пачку масла. Только сегодня утром он сам спрессовал
ее из брусков своего пайка. Добавив к этому пару горстей галет, он затянул
тесемку и протянул мешок прохожему. Тот крепко прижал его к себе.
- Много это... Много... - повторил он. - Я не ожидал, что столько...
Правда, часы хорошие. Вы не пожалеете...
Прохожий протянул часы Капитонову.
- Оставьте их у себя, - решительно сказал Капитонов. - У меня есть
часы. И ходят они неплохо.
Капитонов стал спускаться с лестницы.
Прохожий молча пошел за ним. Внизу он бочком прошмыгнул в
приоткрытую, вмерзшую в сугроб дверь подъезда и побежал.
На улице Капитонов увидел спину своего недавнего собеседника. Бежал
он с трудом, еле-еле, но бежал. Перед самым углом прохожий оглянулся.
Через мгновение он скрылся за поворотом.
Капитонов пошел своей дорогой к Невскому. Теперь ему было недалеко
идти. Литейный проспект просматривался отсюда, от угла Невского, насквозь,
до самого Литейного моста. Капитонов еще не мог различить свой дом там,
впереди, с левой стороны. Но он уже как бы видел его, он ощущал его в
строю других домов проспекта. Во всяком случае, он уже знал теперь, что
его дом цел. Тем острее охватило его беспокойство за своих близких. "Как
там они? Живы ли? Мать ведь очень плоха. Может быть, ее уже нет, а сестра
не решилась написать об этом?"
На середине заметенного снегом Невского его снова кто-то осторожно
тронул за рукав. Капитонов увидел того же прохожего.
- Извините. Ради бога, извините. Мозги, видно, тоже худеют от голода.
Помутилось вот в голове. Решил, что вы хотите меня забрать.
- Куда забрать? - не понял Капитонов.
- Ну, арестовать, что ли. За спекуляцию часами. Я же говорю,
помутилось в мозгах... Потом очнулся. Одумался. Еле догнал вас. Извините.
Как я мог так подумать?! Сам не пойму.
- Не за что извиняться. Идите домой! Ждет ведь вас дочь.
- Сейчас пойду. Мне недалеко... Только прошу вас, очень прошу...
Лучше всего, если бы взяли вы часы. Но я понял - вы не возьмете. Дайте
адрес вашей матери. Мне он нужен... Дайте!..
- Зачем?
- Не знаю. Пока не знаю, зачем именно... Но если не дадите, пойду за
вами - узнаю, где она живет.
Капитонов расстегнул полевую сумку, вынул последнее письмо из дома и