"Даниил Натанович Аль. Дорога на Стрельну (Повесть и рассказы о молодых защитниках Ленинграда) " - читать интересную книгу автора

оторвал от конверта полоску с обратным адресом.
- Вот, возьмите...


Следующий раз Капитонова отпустили домой через два месяца. Теперь он
ехал по городу на трамвае. Ехал и не мог нарадоваться тому, что пошел в
Ленинграде трамвай. Радовался его веселым, бодрым звонкам. В них звучало
что-то весеннее, задорное. Да ведь не зря и раздавались звонки! На улицах
было много пешеходов. Вдоль всего маршрута трудились женщины. Одеты они
были все по-разному - кто в телогрейках, кто в зимних пальто с меховыми
воротниками. Платки, шляпы, армейские шапки-ушанки. Женщины скалывали
ломами лед, сгребали снег, впрягшись тройками и четверками в большие
фанерные щиты, стаскивали сколотый лед и снег к берегам рек и каналов.
Слышались громкие голоса и смех.
Трамвай несколько раз останавливался из-за артобстрела. Пассажиры
выбегали в ближайшие подворотни и подъезды. С воем пролетали снаряды: враг
тоже знал, что жизнь вернулась на улицы осажденного им города.
И дома, в их комнате, стало теперь совсем по-другому. Маскировочная
штора поднята, с окна сняты подушки и одеяла. А на кухне идет вода.
Мать и сестра, хотя и ходят по квартире в ватниках, в теплых платках
и перчатках, выглядят совсем не так, как в том страшном феврале. Тогда он
застал их полуживыми, почерневшими, замотанными в бесчисленные одежки. Они
говорили только о еде, не верили, что сумеют выжить. Мать передвигалась по
комнате, держась за стены, за холодную трубу "буржуйки", протянутую к
окну, за уцелевшую мебель... Теперь все это было позади.
Окидывая взглядом посветлевшую комнату, Капитонов вдруг заметил на
буфете знакомый серый мешок с красной вышивкой. Он взял его в руки и
прочитал: "Валя К. 4-а. 1936 год".
- Мама, откуда здесь этот мешок?
- То есть как откуда? - удивилась мать. - Я думала, ты знаешь...
Приходил тут с месяц назад один человек, принес этот мешок, полный
отрубей. Сказал, что это от тебя. Мы обрадовались! Время еще было такое
тяжелое... Очень нам пригодились тогда эти отруби.
- А больше он ничего не говорил? О себе, о дочке?
- О дочке? Нет, не говорил. Я поняла, что он одинокий... Насчет мешка
этого был разговор. Мы хотели пересыпать отруби и отдать ему мешок. А он
говорит - не надо. Пусть, мол, останется вашему сыну на память.
Капитонов взял в руки мешок, расправил его и молча смотрел на красные
ровные буквы вышивки...
- Сказал, что еще к нам придет, если чем-нибудь разживется, -
добавила сестра. - Но больше не приходил.
- Как его зовут-то? Что за человек? - спросила мать. - Мы тогда не
спросили...
- И я не спросил, - ответил Капитонов. - Какой-то человек...
Ленинградец... Встретились однажды на улице...


"ТУЧИ-ТУЧИ"

В мае сорок второго дивизию нашу отвели на отдых и переформирование в