"Рюноскэ Акутагава. Рассказ об одной мести" - читать интересную книгу автора

дожить до исполнения своего заветного желания.
А между тем наступила поздняя осень. Кисабуро по дороге к Рантаю за
лекарством часто наблюдал, как в небе летят вереницы перелетных птиц. И
вот однажды в прихожей Рантая он столкнулся с одним самурайским слугою,
также пришедшим к Рантаю за лекарством. Из разговоров с ним Кисабуро
стало ясно, что больной человек - из дома Онти Кодзаэмона. Когда слуга
ушел, Кисабуро обратился к знакомому ученику и спросил:
- Видно, даже такой воин, как Онти-доно, и тот не справляется с
болезнью?
- Нет, болен не Онти-доно, а гость, остановившийся у него, - ничего
не подозревая, ответил добродушний ученик.
Теперь каждый раз, приходя за лекарством, Кисабуро старался
что-нибудь разузнать о Хёэе. И тут, расспрашивая все подробнее, он
выяснил, что Хёэй с того самого дня - с годовщины смерти Хэйтаро -
страдает той же болезнью, что и Дзиндайю. Понятно, что он в тот день не
пришел в храм Сёкоин только из-за болезни. Когда Дзиндайю об этом
услышал, его болезнь стала для него еще тягостней. Ведь если Хёэй умрет,
то, как бы он ни хотел убить его в отмщение, это уже никак не удастся. С
другой стороны, пусть Хёэй и останется в живых, но, если он, Дзиндайю,
сам распростится с жизнью, тяготы всех этих лет пойдут прахом. Грызя
изголовье, Дзиндайю молился о своем выздоровлении и вместе с тем не мог
не молиться и о выздоровлении своего врага Сэнума Хёэя.
Однако судьба была жестока к Таока Дзиндайю до конца. Болезнь его все
обострялась, и не прошло и десяти дней с тех пор, как он стал принимать
лекарства Рантая, а его состояние стало таким, что не сегодня-завтра мог
наступить конец. Но, даже тяжко страдая, он ни на мгновение не забывал о
мести. Кисабуро слышал, как сквозь стоны больного прорываются слова:
"Великий бодхисаттва Хатиман!" Однажды ночью, когда Кисабуро, как
обычно, давал больному лекарство, Дзиндайю, пристально глядя на него,
слабым голосом позвал:
- Кисабуро! - И, помолчав, произнес: - Жизнь моя кончена.
Кисабуро в отчаянии, упершись руками в циновку на полу, не в силах
был даже поднять головы.
На следующий день Дзиндайю вдруг, под влиянием какой-то мысли, послал
Кисабуро за Рантаем. Рантай, от которого и в этот день несло запахом
сакэ, тотчас же пришел к больному.
- Примите мою признательность за столь долгую заботу обо мне, - с
трудом проговорил Дзиндайю при виде врача, приподнявшись на своем ложе.
- Но мне бы хотелось, пока я еще жив, попросить вас об одном деле. Вы
выслушаете меня?
Рантай с готовностью кивнул головой. И Дзиндайю, поминутно
прерываясь, рассказал ему все о мести, ради которой они высматривали
Сэнума Хёэя. Голос его был едва слышен, но каждое слово в его длинном
рассказе звучало как должно. Рантай, сдвинув брови, внимательно слушал.
Закончив рассказ, Дзиндайю, задыхаясь, спросил:
- Последнее в этой жизни: я хотел бы знать, каково состояние Хёэя? Он
еще жив?
Кисабуро уже плакал. И Рантай, слыша эти слова, не мог удержать слез.
Придвинувшись к больному, он нагнулся к самому его уху и проговорил:
- Будьте покойны. Хёэй-доно скончался. Сегодня утром в час Тигра я