"Рюноскэ Акутагава. Зубчатые колеса" - читать интересную книгу автора

Бато-Кандзэон [один из образов Каннон, у которой над головой изображается
еще и лошадиная голова (Бато); считается, вопреки обычной своей роли,
богиней гнева].
- Жутко?.. Надо быть покрепче.
- Братец крепче, чем я, и все же...
Брат жены, давно не бритый, приподнявшись на постели, как всегда,
застенчиво присоединился к нашему разговору.
- И в силе есть своя слабость.
- Ладно, ладно, будет тебе, - сказала теща.
Я посмотрел на него и невольно горько улыбнулся. А брат продолжал
говорить с увлечением, слегка улыбаясь и устремив взгляд через изгородь
вдаль на сосновый лес. Он был молод, только что оправился от болезни и
казался мне иногда чистым духом, освободившимся от своего тела.
- Думаешь, он ушел от людей, а оказывается, он весь во власти
человеческих страстей.
- Думаешь, добрый человек, а он, оказывается, злой.
- Нет, есть и большие противоположности, чем добро и зло...
- Ну, например, во взрослом можно обнаружить ребенка.
- Нет, не то! Я не могу ясно выразить, но... что-нибудь вроде двух
полюсов электричества. Что-то, что соединяет противоположности.
Тут нас испугал сильный шум аэроплана. Я невольно посмотрел вверх и
увидел аэроплан, который, чуть не задев верхушки сосен, взмыл в воздух.
Это был редко встречающийся моноплан с крыльями, выкрашенными в желтый
цвет. Куры, вспугнутые шумом, разбежались в разные стороны. Особенно
струсила собака; она залаяла и, поджав хвост, забилась под балкон.
- Аэроплан не упадет?
- Не беспокойтесь. Братец знает, что такое "летная болезнь"?
Закуривая папиросу, я, вместо того чтобы ответить "нет", просто покачал
головой.
- Люди, постоянно летающие на аэропланах, дышат воздухом высот и
поэтому постепенно перестают выносить наш земной воздух...
Выйдя из дома тещи, я зашагал через неподвижно застывший сосновый лес,
мало-помалу мне становилось все тоскливей. Почему этот аэроплан пролетел
не где-нибудь, а именно над моей головой? И почему в том отеле продавали
только папиросы "Airship"? Терзаясь разными вопросами, я пошел по самой
безлюдной дороге.
Над тусклым морем за низкими дюнами нависла серая мгла. А на песчаном
холме высились столбы для качелей, но качелей на них не было. Глядя на эти
столбы, я вдруг вспомнил виселицу. И действительно, на перекладине сидело
несколько ворон. Хотя они видели меня, но вовсе не собирались улетать.
Мало того, ворона, сидевшая посредине, подняла свой длинный клюв и
каркнула четыре раза.
Идя вдоль песчаной насыпи, поросшей сухой травой, я решил свернуть на
тропинку, по обеим сторонам которой стояли дачи. Слева от тропинки среди
высоких сосен должен был белеть деревянный европейский дом с мезонином.
(Мой близкий друг назвал этот дом "домом весны".) Но когда я поравнялся с
этим местом, на бетонном фундаменте стояла только одна ванна. "Здесь был
пожар!" - подумал я сразу и зашагал дальше, стараясь не смотреть в ту
сторону. Тут навстречу мне показался мужчина на велосипеде. На нем была
коричневая кепка, он всем телом налег на руль, как-то странно уставив