"Рюноскэ Акутагава. Холод" - читать интересную книгу автора

Хасэгава-куном.
Миямото начал писать на небольшой доске нечто вроде формулы. Но вдруг
он обернулся и, словно отчаявшись, отбросил мел.
- Перед таким профаном, как Хорикава-кун, даже не похвастаешься своим
открытием. А каких трудов мне оно стоило! Во всяком случае, нареченная
Хасэгава-куна, видимо, увлеклась согласно моей формуле.
- Если бы такая формула существовала на самом деле, на свете жилось бы
довольно легко...
Ясукити вытянул ноги и стал рассеянно смотреть в окно. Учительская
физического отделения помещалась в угловой комнате на втором этаже,
поэтому отсюда можно было охватить одним взглядом спортивную площадку с
гимнастическими снарядами, сосновую аллею дальше - красные кирпичные
здания. И море - в промежутке между зданиями было видно, как море вздымает
пену серых волн.
- Зато литераторы сидят на мели. Ну, как она идет, ваша последняя
книга?
- По-прежнему не продается. Видно, между писателями и читателями
теплообмена не возникает... Кстати, как у Хасэгава-куна со свадьбой, все
еще никак?
- Остался всего месяц. Столько хлопот, что невозможно заниматься, я
совсем измучился.
- Так заждался, что невозможно заниматься?
- Я же не Миямото-сан. Прежде всего надо подыскать дом, но нигде ничего
не сдается. Я просто из сил выбился. В прошлое воскресенье в поисках
исходил весь город. Только присмотришь свободный дом, а он, оказывается,
уже сдан другим.
- Ну, а там, где я живу? Конечно, если не тяжело каждый день ездить
поездом в училище.
- До вас далековато. Говорят, там можно снять дом, и жена не против,
но... Эй, Хорикава-сан! Ботинки сожжете!
По-видимому, ботинки Ясукити на какой-то момент коснулись печки:
запахло горелой кожей, и поднялось облачко дыма.
- А ведь здесь тоже действует закон теплообмена.
Протирая стекла очков, Миямото исподлобья, как-то неуверенно поглядел
на Ясукити своими близорукими глазами и широко улыбнулся.


Через несколько дней выдалось морозное пасмурное утро. Ясукити
торопливо шел по окраине дачной местности, спеша попасть к поезду. Справа
от дороги тянулись ячменные поля, слева - железнодорожная насыпь шириной в
два кэна. Поля были совершенно безлюдны и полны смутными шорохами.
Казалось, кто-то ходит среди ячменя, но это просто ломались сосульки в
перепаханной земле.
Тем временем восьмичасовой поезд на Токио с умеренной скоростью прошел
по насыпи, издав протяжный гудок. Поезд же из Токио, на который спешил
Ясукити, должен был пройти через полчаса. Ясукити взглянул на часы. Они
почему-то показывали четверть девятого. Ясукити объяснил себе это
расхождение тем, что часы спешат. И, разумеется, подумал: "Сегодня не
опоздаю". Поля, тянувшиеся вдоль дороги, постепенно сменились живыми
изгородями. Ясукити закурил сигарету и зашагал спокойней.