"Рюноскэ Акутагава. Сомнение" - читать интересную книгу автора

глава семьи господин Н. ошибочно полагал, будто моя мрачность объясняется
влиянием холостой жизни. Он все время настаивал: как можно скорей женись,
- и в конце концов я дал согласие на бракосочетание, правда, в другой
день, но в том же месяце - в октябре, в котором два года назад произошло
землетрясение; местом был выбран особняк семьи Н. Когда, изнуренного
непрестанными душевными терзаниями, облаченного в жениховскую одежду с
гербами, меня привели в зал, где вдоль стен были расставлены импозантные
золотые ширмы, как стыдился я самого себя! Мне казалось, будто я негодяй,
который украдкой от людей готов совершить злодейство. Нет, не "будто". Я
на самом деле был извергом, который, скрыв совершенное им преступление -
убийство, теперь замышляет украсть у семьи Н. дочь и состояние. Лицо мое
залила краска, сердце мучительно сжалось. И мне захотелось, если будет
возможность, тут же честно признаться в том, как я убил жену. Этот порыв
бурей забушевал у меня в душе. В это время на татами прямо перед тем
местом, где я сидел, словно во сне появились белые атласные таби. За ними
показалось кимоно, на подоле которого, на фоне волнистого неба, как в
тумане, вырисовывались сосны и цапли. Потом глазам моим представился пояс
из золотой парчи, серебряная цепочка, белый воротничок и далее высокая
прическа, в которой тускло блестели черепаховые гребни и шпильки. Когда я
все это увидел, горло мне сжал смертельный страх, и, с трудом переводя
дыхание, я, не помня себя, низко склонился, положил руки на татами и
отчаянным голосом крикнул: "Я убийца! Я ужасный преступник!.."


Закончив этими словами рассказ, Накамура Гэндо некоторое время
пристально смотрел на меня и потом с вымученной улыбкой на губах:
- Что было дальше, незачем рассказывать. Единственное, что я хочу вам
сказать, это что я до нынешнего дня принужден доживать свою жалкую жизнь,
слывя сумасшедшим. Действительно ли я сумасшедший, это я всецело оставляю
на суд сэнсэя. Но если я и сумасшедший, то не сделало ли меня им чудовище,
которое у нас, людей, таится в самой глубине души? Пока живо это чудовище
и среди тех, кто сегодня насмешливо зовет меня сумасшедшим, завтра может
появиться такой же сумасшедший, как я... Так я думаю, но не знаю...
Между мной и моим жутким гостем по-прежнему в весеннем холодке
колебалось тусклое пламя лампы. Не забывая о том, что позади "Ивовая
Каннон", я даже не смел спросить, отчего у него нет одного пальца, и мог
лишь сидеть и молчать.

Июнь 1919 г.