"Фома Аквинский. О единстве интеллекта против аверроистов (глава 1)" - читать интересную книгу автора

внимание [происходящее] с другими вещами. Ведь мы видим во многих [вещах],
что некоторая форма есть акт тела, смешанного из элементов, и которая,
однако, имеет некую способность. Эта последняя не является способностью
никакого другого элемента, но соответствует той форме на основании высшей
причины, например, небесного тела: как магнит обладает способностью
притягивать железо, а яшма - способностью сворачивать кровь. Постепенно, мы
замечаем, поскольку есть формы большего [или меньшего] достоинства, что
формы имеют способности все более и более возвышенные по сравнению с
материей; потому наивысшая из форм, которая есть человеческая душа, имеет
способность, которая полностью превосходит телесную материю, а именно -
интеллект. Таким образом, интеллект отделен, так как не является
способностью, [находящейся] в теле; но он есть способность, [находящаяся] в
душе; душа же есть акт тела.

28. Но мы не говорим, что душа, которой присущ интеллект, так
превосходит телесную материю, что не имеет существования в теле, но что
интеллект, который Аристотель называет потенцией души, не есть акт тела. И
[мы не говорим], что душа есть акт тела через посредство своих способностей
(potentia), но наоборот, что душа сама по себе есть акт тела, наделяя тело
специфическим бытием. Но некоторые из ее способностей суть акты некоторых
частей тела, осуществляющие их в некоторых действиях; так та способность,
которая есть интеллект, не есть акт какого-либо тела, так как ее
деятельность не происходит посредством телесного органа.

29. И чтобы никому не казалось, что мы говорим это исключительно от
себя, вопреки намерению (intentio) Аристотеля, нужно привести его слова,
выразительно подтверждающие это. Во 2-ой [книге] "Физики" он спрашивает: "До
каких пор нужно познавать вид и то, что он есть?" [46]. Ведь физику не нужно
рассматривать всякую форму. Он размышляет, отвечая [на этот вопрос]: "не так
ли как врач [рассматривает] нерв, а кузнец - медь", то есть доходя до
некоего предела. А до какого предела, [Аристотель] поясняет, прибавляя: "Что
есть причина каждой вещи", он как бы говорит: врач рассматривает нерв
настолько, насколько он касается здоровья, ради которого врач и
рассматривает нервы, и сходным образом кузнец [рассматривает] медь, ради
изделия. И поскольку физик рассматривает форму в той мере, в какой она
присуща материи, так как она есть форма движущего тела, то сходным образом
нужно считать, что натурфилософ (naturalis) в той мере рассматривает форму,
в какой она находится в материи. Предел исследования физиком форм находится
в формах, которые с одной стороны, есть в материи, а с другой стороны - не в
материи; ибо эти формы находятся на границе между формами отделенными и
формами в материи. Поэтому он добавляет, что это "на них" кончается изучение
натурфилософом форм - "на вещах", "которые отделимы по виду, но находятся в
материи". Что из себя представляют эти формы, он показывает, добавляя:
"Человек ведь рождает человека из материи и солнце [тоже]" [47]. Таким
образом, форма человека есть в материи и отделена [от нее]: в материи она
находится согласно бытию, которое она дает телу, таким образом она есть
предел порождения; отделена же она в соответствии со способностью,
свойственной человеку, а именно - [способностью] мышления (intellectus).
Поэтому вполне возможно, чтобы некая форма была в материи, а ее способность
была бы - отделенной, как это показано на примере интеллекта.