"Борис Акунин. Квест-1: Пролог" - читать интересную книгу автора

Ну а еще в файле, конечно же, есть фотография, с которой на мистера
Ротвеллера смотрит молодой мужчина исключительно позитивной наружности: с
чистым лбом, чуть вздернутым носом, твердой линией рта и упрямым
подбородком, увенчанным ямочкой.
Настоящий американец, хоть сейчас на рекламу "Кока-Колы".[5]

"За каким же хреном ты понадобился Небожителю?" - спросил Гальтон Норд,
разглядывая в зеркале свое образцово-показательное отражение. Отражение
ответило сосредоточенным, немного настороженным взглядом.
Лифт плавно, почти бесшумно возносился все выше и выше. Шестьдесят
четвертый этаж, где восседал великий и ужасный Ротвеллер, неотвратимо
приближался, а загадка оставалась неразрешенной.
Обычно Гальтон не соблюдал формальностей в одежде, отвергая все
бессмысленное или неудобное: галстуки, крахмальные воротнички, узкие туфли.
Но тут вдруг засомневался - удобно ли будет заявиться к такому человеку в
льняной паре, рубашке с открытым воротом и парусиновых туфлях? Хорошо еще,
не настал май, когда доктор Норд переходил на летний режим волосяного
покрова: снимал со скальпа отросшие за зиму волосы, сбривал бороду и до
октября дышал кожей, раз в неделю убирая растительность опасным лезвием.
До первого мая оставалось еще восемь дней. Лицо этноботаника, загорелое
после недавней экспедиции во французскую Африку, заросло светлой бородкой,
на лоб свисал золотистый чуб. Общее впечатление классической
англосаксонскости нарушали лишь черные глаза - по преданию, доставшиеся
Нордам от индейской принцессы. Правда, их обладатель, любивший точные
формулировки, утверждал, что корректнее говорить о "сильно пигментированной
радужной оболочке", поскольку черной радужной оболочки в природе не бывает.
Некоторые коллеги нордовское пристрастие к точности называли занудством, а
самого его считали скучным. Он действительно плохо понимал, зачем люди все
время шутят, да и улыбался крайне редко. Зато если уж улыбался, к ямочке на
подбородке прибавлялись еще две, на щеках, - очень симпатичные.
Что еще сказать о внешности доктора Норда? Высокий, широкоплечий, с
эластичными, будто насилу сдерживаемыми движениями.
Ах да! Когда Гальтон о чем-нибудь всерьез задумывался (как, например,
сейчас), на чистом лбу проступала резкая продольная морщина.
Пока лифт несся в поднебесье, Норд педантично перебирал варианты (см.
адресованный зеркалу вопрос).
Волнения Гальтон не испытывал. Из-за вызова к высокому начальству
волнуются лишь карьеристы или лузеры а ни к одной из этих категорий молодой
ученый не принадлежал.
Любопытства тоже не было. Одно из жизненных правил, которыми он
руководствовался, гласило, что любопытство несовместимо с любознательностью.
Тот, кто ломает себе голову над необязательной ерундой, важных открытий не
сделает и поставленных целей не достигнет. А в личных планах доктора Норда
важным открытиям и достижению целей отводилось очень большое, можно сказать,
ведущее место.
Пожалуй, о правилах Гальтона имеет смысл рассказать чуть подробнее.
За не столь долгую, но богатую событиями - а главное, наблюдениями и
размышлениями, - жизнь Норд обзавелся некоторым количеством принципов, на
которых держался столь же незыблемо, как во время oно Земля на трех китах.
Когда в семнадцать лет он сбежал из дому на войну, мироздание мнилось