"Василий Аксенов. Таинственная страсть. Роман о шестидесятниках" - читать интересную книгу автора

В. Маяковский и пр., что подтверждалось цитатами бессмертных стихов.
С предельной щедростью я прибегал к подобному цитированию моих
друзей-шестидесятников, однако, создавая их романные образы, я отдавал себе
отчет, что возникнут не клоны, не копии, а художественные воплощения, более
или менее близкие к оригиналам. В связи с этим возникала потребность создать
новые, хоть и созвучные имена.
Вот, например, Роберт Эр. Читатель сразу понимает, что речь идет о
Роберте Рождественском, который любил подписываться инициалами "Р.Р.". В то
же время становится ясно, что перед нами не фактографическая личность, а
романический образ.
Кукуш Октава - это живая маска для Булата Окуджавы. Булат - это сталь,
оружие, слово не очень-то соответствующее мягкому, грустному характеру
нашего гения. Из его автобиографической книги "Упраздненный театр" мы знаем,
что тетки и кузины в детстве звали его "Кукушкой". Отсюда - новое имя Кукуш,
странное, но теплое, соответствующее персонажу, построенному на его реальных
стихах.
Евтушенко получил имя, возникшее на фонетической близости, - Ян
Тушинский. "Ян", с одной стороны, сближает его с прибалтийскими корнями, с
другой - напоминает домашнее имя Ивана Бунина.
Девичья фамилия его жены той поры была Сокол; отсюда возникло ее
романическое имя - Татьяна Фалькон.
Андрей Андреевич Вознесенский в романной ипостаси стал Антоном
Антоновичем Андреотисом, сохранив двойное имя-отчество и не отказавшись от
Андрея. В молодости гениальный мастер русских глоссолалий перевернул имя
своей подруги, сделав из Зои Озу. В романе писательница Теофилова (прямой
перевод Богуславской) превращается из Софки в Фоску.
Гениальная Белла Ахмадулина становится Нэллой, а ее фамилия
превращается просто в возглас восторга - Аххо!
Читатель увидит, что на подобных вариациях возникают вольности романа.
Автор смеет сказать, что он вовсе не старался прикрыться этими живыми
масками от возможных нападок, а только лишь норовил расширить границы жанра.
Дать больше воздуха. Прибавить больше прыти в походку. Напомнить нашему
Зеленоглазому, какими мы были или могли быть.
Бот так они пусть и пройдут над множественными кризисами прошлого века:
держа противовес, срываясь и выкарабкиваясь на пути извечной человеческой
судьбы.


КНИГА ПЕРВАЯ

Мы судьбою не заласканы.
Но когда придет гроза,
Мы возьмем судьбу за лацканы
И посмотрим ей в глаза.

РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ

И вот тогда - из слез, из темноты,
Из бедного невежества былого
Друзей моих прекрасные черты