"Даниил Павлович Аксенов. Арес" - читать интересную книгу автора

обеспечивал древесиной самого владельца этих лесов, не забывая делиться с
ним выручкой. Денег не было много, но семье хватало. К тому же, помогало
домашнее хозяйство, управляемое умелыми руками матери Ролта. Несчастный
случай изменил все.
В голове Виктора царила путаница. И дело было не в полученной травме.
Студент никак не мог понять, что же происходит. Сошел ли он с ума? Или
наоборот - вернулся в свой 'ум', а все остальное, что было с ним в другом
месте, можно считать ненормальным? Эта двойственность поначалу заставила его
паниковать.
'Ну и кто я теперь? - думал Антипов. - Сын своих родителей, которые
неизвестно где, и наверняка скорбят о погибшем, или милое, но дикое дитя
лесоруба, который кстати тоже скорбит? Удивительное совпадение. Нет, я не
иронизирую. Чего уж тут. Говорят, что черный юмор помогает от того, чтобы не
слететь с катушек окончательно. Мне тогда юмор требуется почернее. Что там у
меня в запасе есть из самого черного? Глазовыколупывательница? Это какой же
странный тип мог придумать такое слово? Еще более нездоровый, чем я. Нет-с,
господин Фрейд, самолечением заниматься не будем'.
Он пролежал несколько часов, не в силах даже двинуться, мучительно
размышляя о том, что приключилось с ним и следует ли ему доверять своим
глазам. Чуть не свихнулся, но ничего определенного решить не мог. Виктор
просто не знал, о чем думать. Сначала он был одним, а потом превратился в
другого, хотя и остался прежним. Такое любого поставит в тупик. Он бы с
удовольствием обратился к услугам врача, но память Ролта подсказывала ему,
что никаких врачей здесь нет. То есть они есть, конечно, но не здесь, а там.
За второй крепостной стеной. А Ролт - не такая уж важная птица, чтобы ради
него беспокоиться. Через некоторое время бессмысленных раздумий Виктор решил
подойти к вопросу философски и пока что смириться со сложившимся положением.
До лучшей поры.
Вообще же, сын лесоруба был забавным человеком. Эдаким поселковым
дурачком. Его никто не уважал, никто не принимал всерьез, над ним
подшучивали и подтрунивали, а он, будучи совершенно беззлобным, никак не
отвечал. Хотя, принимая во внимание силу рук, ответить бы мог, да еще как!
Виктор провалялся на топчане два дня. Отец приносил ему питье и еду, но
главная проблема заключалась не в этом, а в деревянном ведре, стоящем в углу
комнаты и заполненном водой. Иногда Антипову нужно было добираться до этого
ведра и тогда весь смысл его существования сводился к тому, чтобы не упасть
по дороге туда или обратно. Никто, кроме отца, не приходил к нему, да и
Ролту было некого ждать.
На третий день он почувствовал себя значительно лучше. Настолько, что
смог без всякого головокружения встать и пройтись немного по комнате. Это
обнадеживало. Подвижность внушала позитивные мысли о том, что удастся
разобраться в происходящем.
'Подумать только, я двигаюсь! Иду и почти ничего не болит. Какая
радость. Пустяк, а так приятно. - Антипов был даже в чем-то горд собой. -
Похоже, что у меня перед Ильей Муромцем большая фора. Тот пошел в тридцать
три, а мне еще... кстати, а сколько мне? Было двадцать два, а Ролту, похоже,
семнадцать. Задачка! Может быть суммировать и разделить на два, а господин
Архимед?'
Придерживаясь за шероховатое дерево стены, Виктор выбрался наружу. Он
уже знал, что увидит. От дома вела дорога, проходящая мимо таких же лачуг.