"Майгулль Аксельссон. Я, которой не было " - читать интересную книгу автора

понизит голос, задавая неизбежный вопрос:
- Как Сверкер?
Мэри еле заметно поводит плечами.
- Как обычно.
Анна качает головой.
- Какое же все-таки несчастье! - произносит она. - Мне просто ужасно
грустно!
Разумеется, она это говорит, потому что положено. У Анны всегда
наготове правильные слова, она носит их за щекой, как хомяк, одно движение
языка - и фразочка выкатывается наружу.
Интересно, какую из них она бы произнесла, если бы увидела меня сейчас?
Возможно, ту же самую, только более пронзительно. Какое же все-таки
несчастье. Мне просто ужасно грустно. Притом что в душе бы радовалась. Анна
всегда записывала каждый проигрыш других женщин Бильярдного клуба "Будущее"
себе в выигрыш. К тому же, по-моему, в глубине души она завистлива. Анна
всегда завидовала тем, кто любит и ненавидит.

Вздрогнув, сменились зеленые цифры на табло старенького радиобудильника
у моей постели. Пошел четвертый час. Меньше чем через четыре часа в моем
замке повернется ключ. Завтра много что предстоит. Надо поспать. Я должна
уснуть.
Но здесь, у меня под закрытыми веками, Мэри усаживается за накрытый
стол - обед в посольстве. Само собой, ее место по правую руку от Пера - иное
явилось бы грубейшим нарушением протокола. Сперва оба молчат, потом Мэри,
набрав побольше воздуха, заводит разговор о здании, где будет проходить
конференция. Правда ли, будто оно - бывшая церковь?
- Ну да, - говорит Пер, - но при коммунистах ее перестроили, сделали
там театр, так что теперь это обычный конференц-зал. Лучший из имеющихся.
Правда, само по себе это мало что говорит.
- То есть оно тебе не слишком нравится?
Пер поворачивает голову, он глядит как бы на Мэри, а на самом деле
устремляет взгляд в пространство у ее левого виска. Улыбается.
- Мне вообще мало что нравится, - отвечает он. - Я полагал, ты это
помнишь.
Мэри устало морщится. Колкость понята и принята к сведению. Будут и
еще, это уж наверняка. Женщине успех обходится дорого. У нее до сих пор
слишком живы воспоминания о той давней обличительной речи, чтобы поддаться
минутному импульсу и попросить у Пера прощения. "Извини! Я не нарочно обошла
тебя по карьерной лестнице!" На секунду возникает даже соблазн признаться
ему, что в конце каждого дня ей приходится мочалкой оттирать стыд со своей
кожи. Она спохватывается в последний миг: бессмысленно, он даже не поймет, о
чем она. Так же как Торстен и Сиссела, самые умные из Бильярдного клуба
"Будущее" и единственные, с кем она виделась в последние годы, не понимают,
что она имеет в виду, говоря про стыд, мучающий ее с тех пор, как она стала
министром. Они думают, это как-то связано с презрением к политикам, но все
не так просто. Скорее это чувство стыда, связанное с современной
публичностью вообще - всякому, кто вступает в свет прожекторов, положено
отдать за это часть себя - что-то личное и интимное, что-то глубинное и
сокровенное. Таковы условия, и, если ты не готов жить в соответствии с ними,
то неизбежно будешь осужден за спесь и высокомерие. Естественный выход -