"Константин Сергеевич Аксаков. Три критические статьи г-на Имрек" - читать интересную книгу автора

Эх плохо, плохо! Эх плохо, плохо! Эх дельце-то наше как плоховато! Эх
дельце-то наше чего прихватило.

Да точно не хорошо и нехорошего прихватило.
Если бы не первая повесть г. Достоевского, мы никак не имели бы
терпения прочесть его вторую; но мы сделали это по обязанности, желая
что-нибудь найти в его повести, и ничего не нашли; она так скучна, что много
раз оставляли мы книгу и принимались снова и насилу-насилу прочли ее.
Конечно, судя по первой повести, мы никак не ожидали, чтоб была такова
вторая. Где талант, который видели мы в первой повести? Или его стало только
на одну.
Недолго польстил надеждою г. Достоевский; скоро обнаружил он себя.
Мы уже не имеем теперь духу сказать: подождем, что будет далее.
В "Петербургском сборнике" есть статья г. Искандера {21}, которую мы
причисляем к числу умных, замечательных. Выпишем несколько строк.

"Наполеон с содроганием говорил о гнусной привычке беспрестанно лгать.
Мы лжем на словах, лжем движениями, лжем из учтивости, лжем из добродетели,
лжем из порочности; лганье это, конечно, много способствует к растлению, к
нравственному бессилию, в котором родятся и умирают целые поколения, в
каком-то чаду и тумане проходящие по земле. Между тем, и это лганье
сделалось совершенно естественным, даже моральным, мы узнаем человека
благовоспитанного - по тому, что никогда не добьешься от него, чтоб он
откровенно сказал свое мнение" (стр. 211).

Справедливо говорит он, что чисто прибраны у нас гостиные и залы, но не
прибраны внутренние комнаты дома. Замечание справедливо; а они, эти
внутренние комнаты, конечно, главные существенные комнаты дома. Мы понимаем
это так: хлопочем мы о жизни общественной или лучше гостиной, а жизнь
семейная часто у нас забыта или пренебрежена; семейная же жизнь есть
неотъемлемая основа и условие истинно общественной и человеческой жизни, без
нее их нет.
Можно бы сюда отнести и стихотворение г. Некрасова "В дороге"; оно было
бы очень хорошо, если б не было мелочных подделок под русскую речь, как-то:
_тот, эта_ и _эти_.
Вот все, что есть замечательного в "Петербургском сборнике".
О переводе "Макбета" мы не говорим; об этом надо говорить много и не в
числе других произведений. Благодарим г. Кронеберга {22} за труд его.
Все остальное нечто иное, как балласт, годный для той здоровой толщины,
по выражению "Отеч<ественных> Зап<исок>", о которой так хлопочут
петербургские литераторы.
Приступим к разбору и этого хлама.
Первое произведение, следующее за повестью г. Достоевского, есть
"Помещик" г. Тургенева. О г. Тургенев! Нельзя сказать, чтоб он не
совершенствовался: он был плох в первом произведении своем {23}, подавал и в
нем надежды, и оправдал их; он пишет постоянно плоше и плоше. Но что сказать
о его "Помещике"? Здесь он превзошел немалые ожидания. Это произведение так
уж плохо, такой вздор; так жалко желание острить; так смешно какое-то
чувство будто бы превосходства при описании выставляемых им в карикатуре