"Питер Акройд. Дом доктора Ди " - читать интересную книгу автора

уловил какое-то движенье под одеялом. Без сомнения, все эти пациенты,
подобно моему отцу, были погружены в навеянные морфием грезы, и смерть
здесь представляла собой лишь последнюю стадию управляемого и заключенного
в жесткие рамки процесса. Она и на смерть-то не походила.
- Как тут хорошо, спокойно, - сказала мать. - С больных глаз не
спускают.
Я был так потрясен отцовским поведением, что ответил ей совершенно
свободно:
- Ты, наверно, хотела бы, чтоб здесь еще музыка по радио играла.
Надеть на всех розовые пижамы, а в руки дать воздушные шарики. - Мимо
прошла медсестра, и я сделал паузу. - Знаешь, есть такое выражение -
святая смерть?
Она поглядела на меня с неприязнью.
- Ты говоришь прямо как твой отец.
- А почему бы и нет?
- Тебя, видно, тоже хлебом не корми - дай поторчать где-нибудь на
старом кладбище. Вечно он болтал о призраках и всякой такой чепухе. - Я
был удивлен подобными сведениями о нем, но решил промолчать. - Ты любишь
его, Мэтти?
- Нет. Не знаю. Все пользуются этим словом, но, по-моему, оно ничего
не значит.
Как ни странно, она будто почувствовала облегчение.
- Вот и я так считаю.
Мы вместе вернулись к нему в палату, где он все столь же оживленно
беседовал с кем-то, кого я не мог видеть.
- Вы слышите запах моего распада? Конечно, я готовлюсь преобразиться
и пройти обновление. Это ваша заслуга, мой добрый доктор. Все это ваша
заслуга.
- Ему бы надо нормального доктора, - сказала моя мать. - Может,
кликнешь кого-нибудь?
Отец взял мою руку и вперился в меня странным серьезным взглядом.
- Уловляете ли вы свет, что проникает сквозь камень этого чудесного
града? Ощущаете ли тепло истинного пламени, что обитает во всех вещах?
Я не мог больше выносить этот бред и потому, не ответив матери ни
слова, отнял свою руку и покинул палату. С тех пор я ни разу не видел его
живым.
Однако я унаследовал все. Матери же он не завещал ничего, что было,
пожалуй, логично; даже дом в Илинге, где мы жили все вместе, перешел ко
мне. Вот до чего он, оказывается, ее ненавидел. Конечно, я сразу же
попросил ее считать наш общий дом своим, но это ни в коей степени не
умерило ее гнева и раздражения против меня. Наоборот, усилило их, ибо она
считала, будто ей предложили нечто и так уже являющееся ее собственностью.
Она пыталась скрыть свои чувства, разговаривая со мной грубо и вульгарно,
как поступала всегда, но я ощущал за этим ее подозрительность, ее
негодование и ее ярость. Вскоре после похорон она устроила мне испытание,
пригласив к нам на жительство своего любовника - "миленка", как она его
называла. Я ничего не сказал. Что я мог сказать? Но именно тогда я решил
посмотреть дом отца в Кларкенуэлле.
- Дорогой мой, - обратилась она ко мне несколько дней назад. - У нас
с миленком возникла мысль о покупке новой машины. - Она всегда старалась,