"Игорь Акимов, Виктор Клименко. О мальчике, который умел летать, или путь к свободе " - читать интересную книгу автора

процесса переваривания. О таланте думать просто нечем. Но желудок у него
маленький, наедается он быстро, и тогда, естественно, начинает перебирать и
привередничать.
Внимание! Это признак: появился свободный энергопотенциал. Он хочет
чего-то новенького, небывалого!
Опять будьте внимательны: здесь ловушка. Человек не удовлетворяется
тем, что имеет, хочет другого (и непременно красивого!) это так похоже на
талант. Но только снаружи похоже.
Сущность таланта иная: он смотрит на предмет, мысль, процесс - и они
рождают потребность их переделать.
Значит, в первом случае мы имеет дело с изысками потребления, во
втором - с уже начавшейся работой таланта. Чего же (конкретно) новенького он
хочет?
Мы зря его терзали - он и теперь все равно ничего толком не скажет.
Потому что не способен свои ощущения превратить в мысль (а ведь только так
мы можем его понять). Правда, молчать он не будет, слов ему не занимать! И
по их красочному калейдоскопу мы видим, понимаем и верим, что чувствует он
необычайно ярко и хочет новенького так искренне. Но вот додумать, домыслить,
понять и сформулировать - его не хватает. Не хватает всю жизнь! Всю жизнь он
рядом от этого дела - от самовыражения, от самовоплощения. Когда его
целостность благополучна, он ощущает: чтобы дотянуться - не достает
буквально одного шага. Одного! - но этого шага он так и не сделает. Никогда.
Трагедия? Это как посмотреть. Если со стороны - все основания для
трагедии есть: имея великолепные данные (только не спрашивайте ни себя, ни
его, какие именно эти данные: конкретный ответ ни нам, ни ему не удастся) -
не реализоваться! И он, кстати, понимает зримый трагизм ситуации и
подыгрывает зрителям (ему нравится роль жертвы, роль нереализовавшегося
гения; она так удобна: ничего не делаешь, а лавры - твои).
Но наедине с собою он трагедии не позволяет. Во-первых, потому что это
рождает отрицательные эмоции, которых он избегает мастерски; во- вторых,
чувство меры ему подсказывает, что предмета для трагедии нет. Не с чего
переживать, потому что нет у него таланта! Но талант так близко, и он мог бы
быть мой, так отчего бы не воспользоваться случаем и не выжать из ситуации
максимум положительных эмоций? И он снова и снова переживает в своей душе
мелодраму с сентиментальной сладостной слезой и с обязательной улыбкой
сквозь эту слезу.
Итак, условия задачи: талант понятен потребителю; талант - рядом, и по
всем внешним признакам - доступен (что позволяет держаться соответственно:
мол, захочу - и сам смогу не хуже). Спрашивается: как потребитель относится
к версии о божественном происхождении таланта?
Оказывается, других версий он и не видит. "Это настолько очевидно, -
говорит он, - что даже и спорить не о чем. Божественность таланта вовсе не
обязательно доказывать, так же как бессмысленно доказывать существование
Бога.
(Вы уже поняли? - он не способен самостоятельно мыслить и
Формулировать - и потому прячется за стереотипом.)
Талант есть - и все. Это данность. И оттого, что вы пытаетесь поэзию
мироздания расчленить и объяснить - ничего ведь не изменится. От поэзии не
убавится, а вам не прибавится."
Он знает, что не потянет конкретного разговора - и потому гонит слова,