"Майкл Александр Айснер. Крестоносец " - читать интересную книгу автора

Альфонсо не видел меня, я примерял его фетровую шляпу и делал вид, что читаю
проповедь верующим.
Кажется невозможным и в то же время неизбежным, что мои надежды, мои
величайшие ожидания осуществятся. Как говорил брат Виал? "Вера и терпение"?
Его преосвященство, епископ Лукас из Тортосы.
Как приятно это звучит! Мое воображение уже рисовало нашу случайную
встречу с Франциско во время моего визита в Барселону. Мы немного поболтаем
об общих знакомых, возможно о членах королевской семьи. Весело посмеемся над
одним из наших бывших братьев из Санта-Крус. В конце беседы Франциско
улыбнется и пригласит меня провести недельку в Монкаде. Я же буду
настоятельно предлагать ему отдохнуть летом в моем поместье в Тортосе.
К сожалению, одержимый демонами Франциско не в состоянии оценить ни
значимости этих колец, ни тех жертв, что я приношу последние четыре месяца.
Он не в состоянии понять, что кольца эти символизируют мою верность одной из
важнейших заповедей Господних - прощения и спасения грешника церковью. Разве
наш труд не заключается в том, чтобы указать грешнику истинный путь? Чтобы
спасать сбившихся с пути?
А еще подарок архиепископа символизировал мою преданность самому
Франциско и задаче его исцеления.

Глава 5

ИЗАБЕЛЬ

Вчера я отдал одно из моих колец семье нищих - они явились в монастырь
во время празднества в честь святых мучеников. Когда я шел к часовне, к
утренней мессе, ко мне приблизился отец семейства. В лохмотьях, вонючий,
этот человек назвал бы господином любого, кто не ходил босиком.
Он упал на колени, преградив мне путь к лестнице и оторвав меня от
мучительных внутренних споров с самим с собой - споров о Франциско. Человек
этот рассказал мне о своих умирающих с голоду двух малютках и просил, чтобы
Господь сжалился над ним и его семьей. Меня тронули его слова, и я знал, что
Бог одобрит мое решение отдать кольцо - оно наверняка сможет прокормить
семью в течение целого года. Когда я даровал ему кольцо, нищий обвил руками
мои ноги и принялся целовать ступни. Остальные члены семьи вели себя почти
безучастно: мать прижимала к себе детей, и все трое смотрели на меня
недоверчиво, не в силах уразуметь всего значения моей щедрости.
Мой поступок наделал шуму в монастыре. Я видел, что молодые монахи
смотрят на меня с почтением, которое было вполне уместно при сложившихся
обстоятельствах. Если Франциско и заметил исчезновение кольца, он ничего не
сказал.
Наши дискуссии продолжались. В первые месяцы своего пребывания в
монастыре Франциско казался совершенно безразличным к моему присутствию -
теперь же он с нетерпением ожидал моего прихода, чтобы продолжить свой
рассказ с того места, на котором остановился накануне. Во время своих
излияний Франциско часто мерил келью шагами, и иногда казалось, будто он
вновь переживает те события, о которых говорил. Обычно он рассказывал по
нескольку часов, не останавливаясь, словно кто-то пришпоривал его. Зачастую
он начинал говорить еще до того, как я садился на стул и клал на колени
деревянную доску, вырезанную специально для меня одним из послушников: на