"Майкл Александр Айснер. Крестоносец " - читать интересную книгу автора

этом миниатюрном письменном столе я держал Библию, чернильницу, перо и
пергамент, чтобы делать на нем заметки. По этим заметкам я записывал вечером
исповедь Франциско.
Иногда по пути в его келью после заутрени я поддавался дурным
предчувствиям. Возможно, я боялся услышать от Франциско то, что изменит мою
жизнь. Боялся встретиться лицом к лицу с непреодолимым ужасом, который
толкнул Франциско в объятия дьявола. Я молился, чтобы у меня хватило
мужества не дрогнуть перед подобным искушением.
"Вера, Лукас. Вера и храбрость".
- Не прошло и недели после сна, в котором мне явился Серхио, как пришло
письмо от Андре. Он писал, что в будущем году король Хайме отправляется в
крестовый поход, и предлагал мне присоединиться к рыцарям Калатравы - те
должны были сопровождать короля. У меня появилось ощущение, что истинным
автором этого письма был мой брат Серхио: оно звучало скорее как приказ, чем
как предложение.
На следующий день я встретился с матерью в нашей резиденции в
Барселоне. Я нашел ее в тускло освещенной приемной: она молилась, стоя на
коленях перед деревянной статуей Девы Марии, на которой было вырезано "Mater
Dei" - Богоматерь. В правой руке Мария держала яблоко, как Ева, а в левой -
золотую чашу причастия, символ торжества церкви на земле, церкви,
воплотившей в себе тело и кровь Спасителя.
Когда я взял руки матери в свои, они показались мне очень маленькими и
хрупкими. Три тяжелых года, прошедшие со смерти Серхио, давали о себе знать.
Она все еще носила траур. Мне пришлось помочь ей подняться с колен и дойти
до стула - ее спина была сгорблена, глаза устремлены в пол.
Я рассказал ей, что мне приснился Серхио, рассказал все об этом сне и о
своем намерении отправиться в крестовый поход. Она слушала, не произнося ни
слова, будто знала заранее, что я скажу. Когда я замолчал, она коснулась
сухими губами моего лба и вышла из комнаты.
Обмениваясь письмами, мы с Андре решили, что поедем в Калатраву -
военный центр ордена - из семейного поместья Андре в Жироне. Я никогда не
бывал в замке кузена, хотя несколько раз встречался с его отцом, братом моей
матери; отправляясь в Барселону для участия в заседаниях королевского
совета, дядя часто останавливался у нас в Монкаде. Когда я был ребенком, он
сажал меня на плечи и бегал по саду. Одной рукой я крепко держался за его
белокурые волосы, а другой отгонял палкой воображаемых врагов, срубая головы
неверным. Мама всегда прекращала эти наши игры, отчитывая брата за то, что
тот истоптал цветы. Дядя называл меня "сэр Франциско, странствующий рыцарь".
Однако барон Корреа не бывал в Монкаде уже очень давно, он со все
большей неохотой оставлял детей и даже ко двору короля вместо себя отправлял
сенешаля.
Дядя послал одного из своих вассалов, Пере де Жирона, чтобы тот
проводил меня в поместье Корреа.
Путешествие до Жироны заняло два дня, и в последнюю ночь перед
прибытием, когда до поместья осталось всего полдня пути, мы с Пере сделали
привал в сосновой роще. Мы сидели и грелись у потрескивающего костра. Мы так
устали после дневного переезда, что у нас не было даже сил отвязать котомки,
где лежало взятое в дорогу копченое мясо. Так мы и улеглись спать, голодные
и замерзшие, завернувшись в шерстяные одеяла и мечтая о теплом приеме,
ожидающем нас в поместье.