"Уилл Айткен. Наглядные пособия " - читать интересную книгу автора

большей части прозрачны, и все равно стоишь и гадаешь: ни дать ни взять
коллекция экспонатов в лаборатории из фильма ужасов - в некоторых содержимое
смахивает на плесневые грибки и на эмбрионы одновременно. Эти лучше не
трогать. В других - вульгарно-яркие конфеты и закуски для коктейлей. В мои
первые несколько вылазок сюда я пыталась отыскать хрустики из морских
водорослей, те, что подают в "Берлоге" в небольших керамических чашах;
задача вроде бы несложная. В первый раз я подумала, что вот оно, одно к
одному. Принесла домой, открыла - на вкус прямо как карамельный попкорн.
Вторая попытка вообще описанию не поддается: до сих пор порою в горле ощущаю
привкус.
* "Harvest crunch* - разновидность овсяных хлопьев.
А еще я люблю бродить по секции эксклюзивных фруктов, где за сто
долларов подберешь себе неплохую дыньку. Отборная кисть мускатного
винограда, свежая, только-только с умбрийского побережья, обойдется куда
дороже; зато и то, и другое упаковано в изящные переносные коробочки с
прозрачной передней стенкой, а работник магазина, в свою очередь, завернет
ее в несколько слоев фольги, оберточной и папиросной бумаги, перевяжет
ленточками, а затем положит в пакет, ограждая от разрушительных стихий.
Миссис Накамура как-то объяснила мне, что подарочные фрукты не для еды;
это - фрукты-подношение, вроде как если тебя пригласили на ужин, ты
прихватываешь с собой бутылку вина. А здесь изволь тащить купленную в
рассрочку мускусную дыню.
Каких только странностей не найдешь в здешних закромах! Кое-какие
товары выглядят в высшей степени сомнительно, как, например, вот эта
штуковина вроде окаменелой пурпурной цветной капусты или продолговатый,
землистого цвета корнеплод с глазищами куда более убедительными, нежели
глазки на картофеле. В целом я стараюсь держаться знакомых вещей: не могу же
я приставать к одноязычному персоналу, сжимая в одной руке здоровенный овощ
неправильной формы и вопрошая: "Да что ж это такое, во имя всего святого?"
Вот поэтому, наверное, я и застряла перед россыпью огурцов, глубоко погрузив
в них руки, щупая, тиская, думая о Питере. Как ему, однако, подходит это
имя*.
* В американском слэнгс слово Peter используется как название мужского
полового члена, а также как название наркотика, вызывающего потерю сознания.
Разумеется, он не нарочно; нарочно такого не сделаешь. Ну не псих ли -
так вот прямо взять да и слинять, ни словечка, ни номера телефона - ничего.
Конечно, псих: разве нормальный человек меня бы оставил, nicht wahr? На
самом деле я больше не вспоминаю о нем так уж часто, да практически вообще
не вспоминаю, кроме как в определенные часы всякий день: просыпаясь, и
поздно вечером, и в три утра - а я всегда пробуждаюсь в это время,
выныриваю, проплавав с час в подводных глубинах сна. В чудное же положение я
попала: скучаю не по сексу, а по сексу именно с ним. Трахаться - это было не
по части Питера, - шутка вселенского масштаба, девушки! - ширево оставляло
его не столько расслабленным, сколько равнодушным. При этом ствол его был из
тех, что всегда примерно одного размера, вставший ли или нет. Когда я первый
раз расстегнула ему джинсы, в женском туалете одной дыры в Торонто, там еще
регги наяривали, хрен так и вывалился наружу, откинулся, точно подъемный
мост, - Питер заталкивал его в штаны сложенным вдвое, только так и можно
было с ним ходить, не возмущая общественного порядка.
Он был (или есть?) родом шотландец, художник из Глазго, работал в