"Барри Эйслер. Солнце для Джона Рейна ("Джон Рейн" #01)" - читать интересную книгу автора

Испугавшись, что девушка может узнать больше, чем нужно, я поспешно
отдернул руки.
- Сейчас только дзюдо. Удушающие захваты, броски - это как раз по мне.
Тренируюсь в Кодокане: для дзюдоиста лучшего места не найти.
- Я знакома с Кодоканом, хотя сама несколько лет занималась айкидо.
- Зачем джазовой пианистке айкидо?
- Это было до джаза. Сейчас тренироваться не могу - берегу руки. В клуб
я пришла после того, как начали третировать в школе. Отец взял меня с собой
в Штаты, а по возвращении одноклассники приняли меня в штыки. Так что у нас
с вами много общего.
- Айкидо помогло?
- Не сразу. Зато школьные обиды придавали тренировкам дополнительный
стимул. Однажды какая-то девчонка схватила меня за руку, и я, выполнив
подсечку, уложила ее прямо на песок в школьном дворе. С тех пор пыла у задир
поубавилось. И очень хорошо, потому что, кроме той подсечки, я ничего не
умела.
Я подивился упорству, которое от подсечки в школьном дворе привело ее
на дорогу к славе.
Пальцы девушки снова легли на бокал с виски, а я любовался неспешной
грацией ее движений: никакой суеты, ничего лишнего.
- Вы занимаетесь садо, - озвучил внезапную догадку я, имея в виду
искусство чайной церемонии. Проводя изысканную, невероятно сложную
церемонию, молодые девушки пытаются добиться максимально естественной
элегантности в движениях и душевной гармонии. Каждый жест в садо имеет
определенный смысл, не беспорядочное движение, а жест-символ, такой
выразительный, что и слова не нужны.
- Занималась много лет назад без особого успеха, - призналась Мидори. -
Неужели что-то чувствуется? Еще немного виски, и вы ничего не заметите.
- Тогда не пейте, - попросил я, заставляя себя не смотреть в темные
глаза. - Я люблю садо.
- А что еще вы любите? - улыбнувшись, спросила девушка.
Что она задумала?
- Трудно сказать... Многое. Например, слушать и смотреть, как вы
играете.
- Почему?
Я пригубил "Ардберг"; виски обожгло пищевод, мгновенно оживив кровь.
- Мне нравится, что вы всегда начинаете спокойно, а потом, полностью
отдавшись музыке, обо всем забываете. Каждый раз вы рисуете образ, настолько
живой, что ваши слушатели его видят. Словно управляя чужими душами, вы и их
заставляете забыть об окружающем.
- А еще почему?
- Разве этого недостаточно? - рассмеялся я.
- Нет, ведь есть еще какие-то причины.
Я бездумно вертел в руках бокал, наблюдая за золотыми отблесками
янтарной жидкости.
- По-моему, с помощью джаза вы пытаетесь что-то найти. Что-то
неуловимое, потому что, несмотря на все усилия, цель всегда далека... В
какой-то момент вы близки к отчаянию, и это отражается на музыке, а потом
проходит все, кроме грусти. Но ваша грусть светла, в ней чувствуется
смирение и житейская мудрость.