"Акрам Айлисли. Запах меда" - читать интересную книгу автора

Вконец разобиженный, Мурадов склонился к бумагам, а потрясенный его
сообщением Гурбет стоял и молча смотрел на директора.
Если бы я писал рассказ, я бы, конечно, мог продлить этот диалог: дать
Мурадову еще несколько вопросов, на которые Гурбет вынужден был бы ответить.
Но я уже объяснял, что моя задача другая. Именно поэтому я обязан сообщить,
что беседа их на этом закончилась, так как именно в этот момент Гурбет
повернулся и выскочил из кабинета, оставив Мурадова в том самом состоянии,
когда он не здоровается с сотрудниками. Гурбет направился прямо к себе:
надеть шапку, схватить портфель и бежать домой - должен же он наконец
понять, в чем дело. Он надел шапку, схватил портфель, и когда он, случайно
открыв ящик, увидел в нем сверток с котлетами, огурцом и холодной картошкой,
его вдруг осенило: это все Ситем-ханум.


2

О письме жены Гурбет не имел ни малейшего представления, иначе он,
конечно, не разрешил бы ей никуда писать. Кроме того, квартира, которую они
теперь получали, была хуже прежней, во всяком случае, Гурбету она нравилась
гораздо меньше: он не находил в этой квартире никакой поэзии. Но, повторяю,
дело не в квартире, какая б она там ни была, дело не в ней.
Квартиру им дали в недавно отстроенном доме, но Гурбет оказался не
первым ее хозяином. С прежними жильцами они встретились, когда переезжали:
те как раз грузили пожитки на машину. Главу семьи Гурбет увидел возле
грузовика, они поздоровались, пожали друг другу руки, ребятишки встретились
на лестнице, а жены по всем правилам приветствовали друг друга в дверях
квартиры.
Прежний хозяин их квартиры был невысок ростом и смугл лицом. По его
обхождению, а также по тому, как он был одет, и по вещам, лежавшим на
грузовике, видно было, что это человек культурный. Жена его тоже производила
хорошее впечатление: красивая, приветливая женщина. А о детях и говорить
нечего, картинки, а не дети: чистенькие, упитанные, розовые. Один мальчик
был ростом с Наркиз, другой чуть побольше Джафарчика.
Жильцы, выехавшие из этой квартиры в другую, видимо большую, были
людьми не мелочными: уезжая, они даже не сняли в столовой люстру. Кроме
того, в кухне остался дорогой, совершенно новый линолеум, а возле плиты
стоял еще вполне пригодный кухонный столик.
Фамилии своего предшественника Гурбет не знал: он прочел ее потом на
счете за газ. А насчет адреса - откуда он мог знать, что получится такая
заваруха; он бы, конечно, поинтересовался и адресом.
Все началось в воскресенье, в первое воскресенье после переезда. Гурбет
еще спал, когда в передней прозвонил звонок. Он вышел в коридор и увидел
небольшого осетра, осетр лежал прямо на полу, на плотной серой бумаге.
Ситем-ханум стояла и смотрела на рыбу, причем смотрела довольно
выразительно.
До полудня осетр пролежал в коридоре. Потом Ситем-ханум почистила рыбу,
разрезала ее на куски, положила в корзинку и спустила с балкона, решив про
себя, что когда хозяева явятся за рыбой, они, учитывая проявленную ею
заботу, оставят кусок-другой для ребятишек.
Но за осетром никто не пришел. В следующую субботу, придя со службы,