"Джонатан Эйклифф. Матрица смерти " - читать интересную книгу автора

ли найдется на свете место лучше Льюиса. Стояло лето, и я почти каждый день
ездил в Уэст-Уиг, на Мангурстадт-бич. Зимой это одно из самых диких мест на
земле. Ничего вокруг, лишь бескрайние просторы северной Атлантики. К скалам
подплывают тюлени, а дальше, в воде, можно заметить спины китов. Все лето я
просидел в одиночестве на берегу, пытаясь избавиться от мучительных мыслей.
Если бы кто-нибудь увидел меня там, он, вполне возможно, принял бы меня за
небольшую скалу, выросшую среди песков.
По воскресеньям я ходил с матерью в церковь - скорее для ее, чем для
своего, спокойствия. Бог не ждал меня там, и пасторские обещания вечной
жизни казались мне фальшивыми. Все же какое-то успокоение я получал. Я даже
пытался представить себя ребенком, для которого вся жизнь впереди, и
Катриона тоже.
Однажды в "Таймс" отец наткнулся на объявление о вакансии в
Эдинбургском университете. Сначала я отложил газету в сторону, считая, что
мне пока еще не время возвращаться к старой жизни. Но в Глазго я был ехать
не в силах, а перспектива провести зиму на Льюисе казалась совсем уж
тоскливой. В августе я подал заявление и прошел собеседование. В сентябре
приехал в Эдинбург с маленьким чемоданом и тяжеленной сумкой, набитой
книгами.
Помню, в тот самый миг, как я ступил с трапа самолета на землю, я вдруг
испытал странное чувство: будто кто-то, притаившись, ждет меня. Это, конечно
же, была фантазия. Я не знал никого в городе и в компании не нуждался.
Подыскать жилье заранее, по переписке, оказалось делом трудным. Так что
первые две недели в Эдинбурге мне пришлось жить в доме друга нашей семьи -
доктора Рэмзи Маклина. О Катрионе он знал и о причине ее смерти - тоже. Я
рассказал, как трудно мне смириться с потерей жены.
Краснощекий и веселый абердинец, Маклин был дружен с отцом еще с
университетских времен и частенько проводил летний отпуск на Льюисе.
Последний раз он отдыхал у нас два года назад.
Он помог мне освоиться в городе, представил своим друзьям по
университету, где работал в центре здоровья. Через две недели он сообщил,
что нашел для меня отличную квартиру, в которую я и переехал спустя два дня.
Дом, где я поселился, находился в конце Королевской Мили. Это было
шестиэтажное здание, построенное в 1658 году богатым землевладельцем,
который принял пресвитерианскую веру и, по меткому замечанию герцога Руза,
"восславил Господа на Грассмаркете", где был повешен за свои убеждения.
Испытав с тех пор немало превратностей судьбы, здание, однако, ничем не
напоминало трущобу, которой было совсем недавно, до капитального ремонта. У
меня была маленькая, со вкусом меблированная квартирка на последнем этаже:
несколько комнат с низкими потолками с лепниной и деревянными панелями на
стенах.
Тем временем я устроился на работу. Начальника моего звали Джеймс
Фергюссон, он только что получил должность профессора социальной
антропологии. Возможно, вы читали его работу о возрождении городов в
шестидесятые годы. Он уже успел поработать в нескольких государственных
комиссиях. Говорили, что у него есть амбиции, но какого рода были эти
амбиции, сказать не могу.
Мы встретились на следующий день после моего появления на работе.
Фергюссон быстро дал мне понять, что назначение мое было сделано против его
воли. Кто-то из теологов Нового колледжа захотел получить достоверную