"Татьяна Ахтман. Жизнь и приключения провинциальной души " - читать интересную книгу автора

Иошиягу... восемьдесят лет Хасмонейской династии, десятилетие "Золотого
века" Александры... Государство Израиль, в котором мои дети, спасшиеся от
советской армии, взяли автоматы... - пятьдесят лет? сто?...

Думаю, эмиграция - это страна, наподобие летающего острова Свифта.
Пожалуй, она - самая нормальная в мире. Главный её закон, возможно, в том,
что выжимать из себя раба нужно не по капле - здесь нет безбрежности, и даже
пустыня кажется кипой, которую после церемонии кладут в карман. Должно быть,
рабство - в отказе от мысли из-за страха не выжить, поняв Мир таким, какой
он есть. Раб может существовать не думая, отказавшись от своего
человеческого предназначения, которого он тоже... не знает, а значит и не
жаль, как будто... Спрессованный страх неведенья превращает человека
разумного в кролика перед удавом мучительной и, всё же, желанной Жизни.
Судьба становится злой хозяйкой и жестоко бьёт глупого раба, бросившего себя
самого на произвол неосознанных чувств и обстоятельств - добровольно
отказавшегося от дара разумности - ответственности за себя, своего прошлого
и будущего - от свободы...

За эти годы я прочла много книг, прежде мне недоступных. Мир стал
понятней. Приблизилось и перестало пугать одиночество... Теперь поняла,
почему прежде бежала в свой фильм - почему прожила жизнь беженки. В "Империи
Зла" материя и сознание препирались в условиях узаконенной коммуналки,
рассчитываясь на "первый - второй" в несуществующей иерархии, и неспособные
на эту противоестественную склоку вынуждены были бежать в поисках пятого
угла, исход из которого был только в небытие бессознания. Компромиссом было
искусство - искусственный мир. В России воздушные храмы волшебной красоты
строились на крови - не из мишуры и папье-маше, а из живых людей.

Какое благо в рифме утонуть, довериться причудливым теченьям,
реальность потерять и с нею боль - хотя б ненадолго забыться, отдохнуть, в
своё творение от Мира убежать. Блуждаем в поисках дурманов, забытья, иллюзий
грубых и искусных ухищрений. Из звуков, красок, запахов и ласк, из дыма
сигаретного, камней, песка, огней в дрожащем танце, вод, из душ, случайно
встреченных - живых - ещё свой круг вершащих... Из себя - из тела своего, из
голосов и рук, из мыслей и душевного недуга - всё на костёр
всегоуничтоженья, забавы злой - Последнего Суда.

Поэт, актёр и любой человек искусства в России - "больше, чем поэт" -
властитель душ, не способных на создание собственных иллюзий. Мир искусства
стал искусственным миром, в котором обретались бездомные души, пока их
брошенные тела выживали кое-как. Увы, "властителями дум" были лицедеи, не
осознающие своей миссии. И зрители - паломники в "храмы искусства" - не
осознавали условности искусства, отождествляли себя с чужой судьбой...
Помню, как горько плакала на опустевшей после начала спектакля площади перед
Театром на Таганке, когда не сумела купить билет на "Мастера и Маргариту".
Шел снег, я окоченела, но не могла уйти. Что ж, на войне как на войне - и
моя ожесточённая душа выставила на московский мороз в худом пальтишке
уставшую после дня командировочной беготни хозяйку. До сих пор помню своё
отчаяние...- в один фальшивый йов.