"Тахави Ахтанов. Избранное, том 2 " - читать интересную книгу автора

корточки и виновато оглядывался. Винтовку он держал, как кочергу. Короче
говоря, отличная мишень для фрицев.
Касбулат подозвал солдата к себе, оглядел его с ног до головы и
процедил:
- Ты просто создан для войны, дружище.
Он стал лично заниматься с ним и провозился битый час. И сам устал и
солдата в пот вогнал. "Встать - бегом - ложись!" - свирепо орал Касбулат,
пока совершенно не охрип. Солдат старался изо всех сил, обливался черным
потом, но все у него получалось так, как будто он снимался в кинокомедии.
Касбулат дрожал от злости.
Обычно в таких ситуациях командир и солдат начинают ненавидеть друг
друга. Командир видит в неумелом солдате чуть ли не своего личного врага,
беспрерывно муштрует его, а порой и просто мучает, срывает на нем плохое
настроение. Солдат же молча, стиснув зубы, выполняет все приказания, а сам
думает про командира: "Чтоб тебя приподняло и хлопнуло".
Однако, когда прошла первая злость, Касбулат присмотрелся к солдату и
понял, что тот ни в чем не виноват. Старается парень, не жалеет себя, но что
поделаешь - тело его не слушается.
Был солдат чрезвычайно тяжел и широк в кости, а в лице было что-то
простодушное, детское. Казалось, его расстраивали не собственные муки, а
огорчение командира. Он виновато поглядывал на Касбулата, как бы говоря:
"Простите уж вы меня, бестолочь..." В конце концов Касбулат махнул рукой,
подозвал его к себе, усадил рядом и угостил папиросой. Солдат неумело взял
папиросу, поблагодарил, а затем смущенно сообщил, что не курит.
Они разговорились. Выяснилось, что Коспан окончил семилетку, занимал до
войны какую-то должность в райисполкоме и был с Касбулатом одних лет.
Почему-то уже тогда Касбулат почувствовал к нему неясную симпатию.
В ту осень положение на фронте было тяжелым. Враг подходил к Москве.
Казахская бригада со дня на день ждала отправки на фронт. Касбулат
чувствовал, что впереди их ждут неведомые опасности, ему хотелось, чтобы в
решительный час рядом с ним был надежный человек. Поэтому он все чаще стал
присматриваться к спокойному высоченному солдату.
Вскоре он взял его к себе в ординарцы. Прошло еще долгих пять месяцев,
прежде чем их отправили на фронт, и за это время он так привык к своему
ординарцу, словно это была его тень. Впрочем, очень удобная тень, умеющая по
движению бровей угадывать и выполнять желание своего хозяина. Оружие и
одежда Касбулата всегда были в чистоте, сапоги сверкали, и даже в самых
трудных походах Коспан умудрялся подать пищу в горячем виде.
Каждый, кто был на войне, не забывает своего первого боя. Касбулат тоже
до мелочей помнит этот день.
Широкая, слегка волнистая равнина с редкими лесками-колками дымилась от
зноя, хотя был только май. Чем ближе подходили к фронту, тем серей,
опаленней становилась земля, на горизонте небо сгущалось, словно наполняясь
электрическими зарядами. Вскоре неподалеку стали рваться первые снаряды. Над
головой что-то свистело, визжало, шипело. В животе все опускалось от этих
звуков, а на голове кожа покрывалась пупырышками. Шутки и смех, которыми
люди подбадривали друг друга, теперь смолкли. Солдаты украдкой поглядывали
друг на друга.
Касбулат тоже чувствовал себя не особенно уютно. Тогда он еще только
теоретически знал, что, если снаряд летит с протяжным воем, значит,