"Тахави Ахтанов. Избранное, том 2 " - читать интересную книгу автора

длинная казахская печь, разделяющая комнату пополам, вмазанный в печь
почерневший казан, там что-то кипит, бурлит, валит пар...
Старухи двигались медлительно и важно, говорили таинственным шепотом,
на лицах их лежали горестные тени, некая печаль мрачной торжественности, у
иных вырывался тяжкий вздох-отрыжка - угхх... Тошнотворный дух мясного
варева, сырой запах земляной стены смешались с запахом болезни, неизбывной
беды.
Совсем недавно Жанель исполнилось десять лет, а месяц тому назад ее
мать слегла в постель. Маленькая Жанель сама топила печь, готовила еду, как
могла ухаживала за матерью. Она была уверена, что болезнь скоро пройдет, и
мама встанет; ни о чем страшном она не думала.
Первый раз она испугалась, когда разыгрался сильный приступ. После
этого приступы участились. Мать таяла на глазах. Жанель теперь подолгу
сидела возле постели, держала худую руку, умоляюще просила:
- Апа, пожалуйста, не умирай.
- Не умру, родная, не бойся, - успокаивала ее мать. - Как же я умру,
куда же я тебя-то дену...
В то утро Жанель едва проснулась - почувствовала приближение чего-то
зловещего...
- Поднимите ей голову!
- Воды, воды!
Женщины сновали взад-вперед, переглядывались с каким-то странным
воровато-испуганным выражением. Присутствие в комнате человека, подошедшего
к страшному порогу, угнетало всех, Жанель, как испуганный цыпленок, забилась
в угол.
- Подведите к ней Жанель. Пусть попрощаются.
Тетушка Уштап взяла ее за руку. Дрожа всем телом, Жанель приблизилась.
Восковое заострившееся лицо матери с вытянутым подбородком потрясло ее.
Стеклянные безжизненные глаза неподвижно уставились на Жанель. Это уже было
не матерью ее. Перед ней лежало нечто, почти уже не имеющее отношения к ее
матери. Жанель заплакала.
...Тетушка Уштап связывала в узел бедные пожитки и беспрерывно что-то
говорила.
- Бедная сиротка, несчастный ребенок, не бойся - не оставим мы тебя
одну. Воспитаю тебя не хуже, чем нашу Ибаш, все будем делить на вас двоих,
как и раньше мы делили с твоей матушкой чашку айрана...
Муж Уштап Байсерке - двоюродный брат отца Жанель, тоже покойного.
Других родственников у нее нет, и она это знает прекрасно.
Тетушку Уштап красавицей назвать было трудно - долговязая, сутулая,
ширококостная, и страшно худая, нос словно вдавлен в широкое лицо, широкие
ноздри зияют, как норы. Голос ее одновременно и гнусав и визглив. Она
деловито вытряхивала вещи, что-то беспрерывно говорила, не забывая временами
попричитать над усопшей.
- Ай, бесценная моя сноха! Ай, солнце мое золотое!
Жанель поняла, что с этого дня будет жить у них. Вначале все было
хорошо. Уштап и Байсерке нежно заботились о ней, подкладывали лучший кусок,
укладывали спать, то и дело одергивали родную дочь Ибаш: "Ибаш, уступи место
Жанель", "Ибаш, возьми у Жанель ведро, сходи сама за водой, Жанель у нас
слабенькая".
Однако не прошло и месяца, как все изменилось. Сначала Уштап стала