"Спартак Ахметов, Александр Янтер. Малек и "Эрика" (Журнал "Сибирь", 1978, N 2)" - читать интересную книгу автора

я надеялся, что в лице "Эрики" мы получим мощный воспитательный рычаг, с
помощью которого изменим кое-что в характере сына.
Действительно, Малек стал неузнаваем. Он превратился в усидчивого,
выдержанного мальчика, беспрекословно выполнял все наши просьбы и целыми
днями сидел за машинкой, бессистемно тыча пальцем в клавиши и наслаждаясь
малиновым звоном в конце строк. Чтобы звон раздавался чаще, я поставил
ограничители полей поближе, и на бумаге получались длинные узкие колонки
букв в самом диком сочетании вперемежку со знаками препинания и цифрами.
Вечером Малек показывал результаты дневного функционирования, и я долго
и восхищенно цокал языком и говорил, что более ровных колонок и столь
красивых букв никогда в жизни не видел. На третий или четвертый день я
случайно пробежал глазами по коротким строчкам и вдруг ощутил в
бессмысленном нагромождении букв какой-то смысл. Не поверив своим глазам,
я впился в бумагу и прочел буквально следующее:

ВьпдвшибАвь4вхюЪпбы
копьямиНебовсПоРото
всклоЧЕныгрязНыебородЫ
бвоеХюдве4иылзисьыецхГ

Я посмотрел на сына (он стоял с довольным видом - рот до ушей - и
ожидал очередного поощрения), потом на две стихотворные строки, потом
опять на сына.
- Малек, кроме тебя на машинке никто не печатал?
- Конечно, никто. Корсар же не умеет же печатать!
- А как получились эти строчки?
- Какие строчки?
- Вот эти, - ткнул я пальцем.
- Очень просто. Я нажимал на клавиши, железные палочки стучали по
черной ленте, а она мазала на белую бумагу буковки. Вот и все.
- Действительно, просто. А откуда ты знал, на какие буквы надо
нажимать? Ты их прочитал в книжке?
- Да нет... Я просто нажимал и нажимал. Пока не послышится звонок.
- А как же получился стишок?
- Какой стишок?
Я еще раз показал пальцем, и он по слогам прочитал приведенные две
строки и пожал плечами.
- Никаких стишков я не печатал. Я нажимал и все. А что такое
"вспорото"?
Я не ответил. Я бежал глазами по пестрому от букв листу, и на нем
вздрагивали и проступали сквозь тарабарщину новые и новые осмысленные
строки. У меня пересохло во рту, в голове была полнейшая сумятица, но
глаза не обманывали, они ловили свет, отраженный от букв, преломляли его в
хрусталике, отпечатывали на сетчатке; дальше сигналы бежали по нервным
волокнам и в мозгу вспыхивали громадными неоновыми буквами слова:

...свинцовая кровь в аортах...
...страшно, грешно и свято
умирают распятые...