"Спартак Фатыхович Ахметов. День Венеры" - читать интересную книгу автора

просиживали у приемника. Киан молчал. Однажды Микель за какой-то надобностью
приплыл в командирский отсек. Красов и Баграт сидели с выражением
напряженного внимания на лицах. Ломов невольно насторожился. Однако ничего,
кроме музыки, не услышал. Это была знакомая мелодия, которая ассоциировалась
с березовой рощей, солнцем и ветром. Березки, словно девушки, рассыпали по
плечам зеленые волосы, а ветер подхватывает их и относит в сторону. В каждой
пряди искрится и переливается солнце.
- Чайковский, Четвертая симфония, - сказал Ломов.
- Это Киан.
- Чего-о-о?
- Киан. Передача идет из долины Блейка.
- Чушь! Вы поймали Землю.
- Тебе говорят - запеленговали станцию на поверхности Венеры. Сначала
хор имени Пятницкого пел "Во поле березонька стояла...". Теперь -
Чайковский.
- Пусти-ка...
- Пробовали. Киан не отзывается.
Теперь маршрут дрейфа "Тетры" в атмосфере Венеры был ясен. Конечная
точка - Киан. В Центре управления долго обсуждали предложение Красова,
рассматривали варианты посадки. К пятнице все было готово.
- Пятница - день Венеры, - сообщил Галин. - Так утверждают древние
календари.
- Счастливое предзнаменование! - обрадовался Микель.
- Но не для тебя. Шевелюру-то придется снять.
- Это еще зачем?
- Читай инструкцию о работе в атмосферном скафандре.
После бритья стало понятно, почему Ломов сопротивлялся. Формой его
голова походила на мяч для регби. Она была сизоватой, продолговатой, а к
затылку и лбу плавно сужалась.
- Черт знает что, - сокрушался Ломов, глядя в зеркало. - Не голова, а
трехосный эллипсоид. Как покажусь жене?
В ночь перед стартом Ломов спал плохо. Кашлял, крутился в спальном
мешке. С завистью смотрел на Гала. Под утро Ломову почему-то приснилась
Феодосия, зеленое море и случайная знакомая Марина. Девушка плакала,
убеждала, что неправильно понята, что любит его с томительной силой. Так и
сказала - с томительной силой. Ломов едва убежал по вязкому песку, который
вдруг всосал его до шеи. Проснулся он в зябком поту, долго лежал, тяжело
дыша...
После завтрака Галин уложил в планшет рукопись своей книги. Потом
достал откуда-то лепешку, отломил кусок и медленно сжевал. Остаток спрятал в
спальный мешок.
- Зачем? - спросил Микель.
- Поработаю над книгой, пока ты разберешься с Кианом.
- Я спрашиваю, зачем лепешку кусал?
- Старый татарский обычай. Бабушка учила: "Если уезжаешь далеко, оставь
надкушенный хлеб. Хлеб вернет тебя домой".
- Дай-ка и я кусну...
Они быстро проплыли через все рубки корабля. Красов и Баграт висели по
обе стороны люка, ведущего в "Тетру". В переходной камере Ломов успел
заметить два огромных, в человеческий рост, яйца с повисшими манипуляторами.