"Михаил Ахманов. Куба, любовь моя ("Забойщик" #2) " - читать интересную книгу автора

Апакундо трудился на Пиноса, да и теперь был обязан своим благосостоянием
ему же: табачная фабрика, завод по производству рома, школа, больница,
водопровод и магазины - все являлось его наследием. Сам Диего Пинос
эмигрировал в Штаты, жил во Флориде, где и скончался лет двадцать назад.
К шести мы прибыли в Апакундо - пыльные, грязные и потные. Этот
довольно большой городок лежал в живописной горной долине, среди табачных
плантаций и банановых рощ. Внизу, на ровной земле, стояли табачная фабрика и
другие предприятия, а город поднимался вверх по склону, врубаясь в него
улицами-террасами, лестницами и крохотными площадями. На самой верхотуре
торчал каменный замок, выстроенный квадратом, бывшая резиденция Пиноса.
Здание было трехэтажным, с башнями по углам, и обрамляло внутренний дворик с
фонтанами и цветниками; перед ним расстилалась просторная площадь, место
народных гуляний, как сообщил нам дон Луис. Горный воздух был посвежее, чем
в Каримбе, да и дело двигалось к вечеру, так что площадь кишела людьми всех
оттенков кожи - кто угощался в кабачках, посматривая в телевизор, кто бродил
по магазинчикам, кто совершал променад под руку с дамой или приятелем. Анна,
скисшая во время утомительной дороги, оживилась, начала подпрыгивать на
сиденье и что-то напевать. Я же мечтал о сочном бифштексе или хотя бы еще
одной яичнице. Горные прогулки будят аппетит, а с утра мы ничего не ели.
Часть дворца, выходившую к горам и удаленную от площади, отвели под
гостиницу "Сантьяго-де-Куба". Вероятно, когда-то здесь были хозяйские покои:
высокий потолок украшала лепнина, из позолоченных цветов свисали люстры с
хрусталем, сверкал паркет, лоснились деревянные панели, а ванна из резного
мрамора казалась чудом из чудес. Не обманул полковник! Вода была почти
горячей, телевизор - японским, хоть и древней модели, кровать - в меру
мягкой и не продавленной. Анна с визгом полезла под душ, я тоже ополоснулся.
Затем мы спустились в ресторан к столу, где уже сидели наши компанейрос. Дон
Луис ел мало, больше курил и потягивал ром из стакана, но у Кортеса и Аррубы
оказался превосходный аппетит - втроем мы умяли поросенка с тушеными
бананами. Анна свинины не любила и ограничилась парой цыплят.
Тем временем стемнело, на площади зажглись цветные огоньки, откуда-то
долетели томные звуки румбы. Анна что-то замурлыкала, и я, прислушавшись,
разобрал: "бессаме, бессаме мучо..." Ей хотелось погулять и поплясать, а
мне - завалиться в постель; как-никак, сегодня я потрудился, упокоив трех
вампиров. Немного поспорив, мы пришли к консенсусу: идем в номер, но спать
не ложимся, а смотрим телевизор.
Эта культурная программа оказалась не самой удачной: шли советские
фильмы семидесятых годов, а в промежутках - новости, сплошь трудовые подвиги
и отчеты о здоровье команданте. Через пару дней я узнал, что у кубинцев
особо популярны "Ну, погоди!", "Белое солнце пустыни" и "Бриллиантовая
рука", а в последней картине - стамбульский эпизод про "ай-люлю". К
"ай-люлю" мы еще вернемся, а пока я задремал под нежный голосок
мулатки-шоколадки, воздававшей хвалу ударникам, что растили табак в
провинции Камагуэй.
И привиделось мне, будто лежу я опять в снегах, в Битцевском лесопарке,
и мамзель Вивьен Дюпле сидит у меня на груди, стиснув ребра коленями,
хохочет и скалит огромные клыки. Я знаю, что дело труба, сейчас вопьется,
растерзает и высосет досуха, понимаю это, а сделать ничего не могу - цепь и
дубинка в одном сугробе, катана - в другом, а где ножи, я вообще без
понятия. Подловила меня стерва, ведьма-упыриха! И от того на сердце моем