"Михаил Ахманов. Далекий Сайкат ("Миссия Тревельяна" #2) " - читать интересную книгу автора

солнцепеке. Все вроде бы так, как на Земле... Этот эффект был знаком
Тревельяну: глаз, в тоске по земному, выхватывал привычные детали, не желая
замечать чужого, непонятного и странного. Но он, будучи разведчиком, обладал
искусством более верного зрения и сразу воспринимал иное и отличное: листья
"дубов", формой подобные маленьким ладоням с растопыренными пальцами;
трещины в стволах "берез", из которых сочилась алая смола; синие цветы,
гнездившиеся на вершинах "бамбуков"; рогатые трехглазые мордочки "ящериц".
Тут была не Земля, а копия Сайката - точнее, приближение к ней, откуда
удалили все клыкастое, когтистое, ядовитое, все опасности девственного мира,
оставив только его красоту. Но расслабляться все равно не стоило.
- Я хотел бы... - нерешительно начал Иутин, когда они шагнули на
каменистую осыпь.
- Да?
- Сказано Йезданом Серооким: того назову мудрецом, чьи душевные муки не
видны миру. И еще он сказал, что страданий больше, чем радостей, и главные
из них - унижение и попранная гордость, боль разлуки и одиночество.
Униженный подобен мертвецу в погребальном кувшине; не видит он красок мира,
не слышит звуков его и не вдыхает ароматов, и перед ним - лишь ухмылка
обидчика. Но одиночество еще больней. Одиночество жалит душу, и потому...
"Красиво излагает, - заметил командор. - Как думаешь, что ему нужно?"
"В гости хочет пригласить", - мысленно пояснил Тревельян.
"И только? А маневрирует как при посадке с разбитым реактором!"
"Таков ритуал. У них, дед, все непросто".
Осыпь легла позади, они окунулись в голографическое небо и вынырнули в
галерее сектора кни'лина. Вышли прямо из световой картины, изображавшей
Йездана с закрытой Книгой в правой руке. Иутин закончил длинную речь о муках
и страданиях и, наконец, сказал:
- Раздели мое одиночество, ньюри Ивар. Окажи честь, посетив мое жилище.
Тоска по родине, если разделить ее на двоих, становится...
- ...радостью встречи, - продолжил Тревельян максиму из Книги Начала и
Конца. - Я просил обходиться без ньюри. Официоз у нас не принят, особенно
среди желающих стать добрыми знакомыми.
- Я понял, Ивар.
Они миновали ответвление к круглой площадке с фонтаном, немного другим,
чем в земной секции.
- Кто здесь живет? - спросил Тревельян.
- Похарас, все четверо. В следующем отсеке - ни, а в третьем и
последнем - слуги.
- Где же твое жилище?
- В отсеке между похарас и ни.
- Значит, ты не тот и не другой?
- Правильное заключение. Я, Ивар, ветвь того же древа, но растущая у
самых корней. Мой статус ниже, чем у Пятого Вечернего. - Иутин смолк, затем,
искоса взглянув на Тревельяна, спросил: - Ты все еще хочешь посетить мое
жилище?
- Я воспитан в демократических традициях. И я подозреваю, что ты тут
единственный, с кем стоит водить компанию.
Свернув в небольшой коридор, что ответвлялся от галереи, и миновав
дверь первого лунного цвета, они очутились в таком же просторном зале, как в
тревельяновых апартаментах. Планировка была стандартной: за арками