"Михаил Ахманов. Ливиец" - читать интересную книгу автора

В небе посветлело, полыхнуло алым и золотистым, и запах сирени стал
гуще - будто победный рокот труб, которому подыгрывают тонким ароматом
скрипки-орхидеи. В ветвях яблони завозились, засверкали крохотные
разноцветные комочки, потом один из них расправил лиловый шлейф-парашютик,
шевельнул его краями и неспешно перебрался на янтарный колпак жилища Тави.
Бескрылая птичка-медуза... Кажется, с Телирии или Банна... Дети любят с ними
играть.
Стараясь не потревожить Тави, я осторожно поднялся и натянул короткие
штаны с нагрудником. Нагрудники последнее время носили вычурные, кружевные,
сотканные из яркого паутинного шелка, с орнаментом из нитей астабских
пчел-жемчужниц. Кружева и орнаменты иногда заменялись личным гербом с
девизом на каком-нибудь древнем языке, предпочтительно греческом или латыни.
Что-нибудь этакое, с намеком - "Magna res est amor" или "Calamitas virtutis
occasio", что означает "Великая вещь - любовь" и "Бедствие - пробный камень
доблести". Ну, любовь - она всегда любовь, а вот бедствий, чтобы оттачивать
на них свою доблесть, в наши времена не сыщешь. Во всяком случае, на Земле,
но можно забраться на Панто-5 и углубиться с киркой и лопатой в те самые
окаменевшие фекалии.
Да, так насчет нагрудников, шелков и всяких орнаментов с кружевами...
Мои привычки скромнее: я сторонник серого, желтого и коричневого, тех
оттенков, что теряются в песках пустыни, а из старинных девизов мне ближе
всего "Crede experto" - "Верь опытному". Впрочем, я не выставляю своих
пристрастий напоказ.
Тишина. Теплый ласковый полумрак и аромат женского тела... Ментальный
образ Тави плывет в моем сознании - цветок на стройном стебле, запах
шиповника и шелест листвы под ласковым ветром... Яблоня, ограждавшая земную
часть ее бьона, окружает нас сотней гибких толстых веток, в хаосе которых
теряется главный ствол и пропадают многочисленные стволики-подпорки. Над
этим темным ожерельем из сучьев, плодов и листвы уже стали проступать в
светлеющем небе призрачные видения крыш соседних зданий, фантомы труб,
башенок, флюгеров, шпилей и полоскавшихся на них вымпелов. То был район, в
котором обитали Целители, Операторы и Наставники-Воспитатели Койна Продления
Рода - небольшие особняки, бассейны, павильоны, умилительно мягкие и ровные
лужайки, разбросанные в причудливом беспорядке среди ухоженной зелени.
Словом, буколический пейзаж. Чуть дальше, за рощицами дубов, эльбуков и
канадских кленов, высились строения поосновательней - учебные коллегии и
развлекательные центры. Каждое на свой лад, то в виде уступчатой майясской
пирамиды или башни рыцарского замка, то наподобие старинного дворца,
античного храма, морского жилища-лагуны или скалы, прорезанной галереями и
серебристой спиралью подъемника. Эти архитектурные изыски былых эпох
рисовались скорее в моем воображении, чем в яви - их закрывали деревья, и
лишь огромный ствол Координации Койна отсвечивал над ними вдалеке бледным
нефритом.
Тави спала, подложив одну ладошку под смугло-розовую щеку и прижав
другую к нежной маленькой груди. Бескрылые птички - те, что с Телирии, а
может, с Банна - перепархивали над ней и, распустив свои летательные
перепонки, усаживались на самом краю кровли-колпака. Ни дать ни взять
скопище крохотных гномов, решивших полюбоваться на спящую принцессу...
Я не мог заподозрить их в желании любоваться чем-то другим - например,
мною или роскошью жилища Тави. Сейчас я выглядел не самым лучшим образом,