"Михаил Ахманов. Я - инопланетянин " - читать интересную книгу автора

общества, а пациентом маленькой психиатрической больницы. Этот мир,
устроенный так примитивно и так нелепо, рождает тем не менее крупицы
мудрости, одна из которых гласит: всякому овощу - свое время. Мое время еще
не наступило - быть может, не наступит никогда, а потому доверимся
несовершенным чувствам Фэй. Или хотя бы сделаем вид, что доверяемся.
Пеленгатор на моем запястье показывал на восемь градусов левее нашего
курса. Мы повернули, и минут через сорок я разглядел первую вешку - длинный
тонкий шест с вымпелом и радиомаяком, торчавший на склоне ближнего холма.
На голубом вымпеле, лениво трепетавшем в порывах слабого ветра, темнела
цифра "один", указание, что мы подобрались вплотную к границам Анклава.
Неподалеку от вешки лежал на песке багажный контейнер, прикрытый ярко-алой
парашютной тканью, - то и другое было сброшено с самолета, с
двухкилометровой высоты, куда не дотягивалась наружная поверхность флера.
Смысл этой операции заключался в том, чтобы облегчить для нас первые часы
движения - без рюкзаков мы шли с приличной скоростью, покрывая не меньше
восьми километров в час. Отнюдь не предел для экстремальщиков, но я не
хотел, чтобы Цинь Фэй выдохлась до срока. Ее физические возможности были
пока что вещью в себе, а с тем, что усталость притупляет чувства, не
приходилось спорить.
Вскоре мы добрались до контейнера, и молчаливый Сиад сбросил с него
алую ткань. Я расписался на вымпеле и поглядел на Фэй. Ни следа утомления,
хотя ее милое личико было сосредоточенным и над переносицей, меж темными
бровями, залегла морщинка. Она склонила головку в оранжевом шлеме к плечу,
будто к чему-то прислушивалась, потом кивнула:
- Скоро, командир. Думаю, за гребнем холма... метров пятьсот или
шестьсот.
Фэй звала меня командиром, Макбрайт, пользуясь преимуществом возраста,
то боссом, то приятелем, то другом, а Сиад не называл никак. Желая
обратиться ко мне, он лишь поворачивался всем корпусом и испускал хриплое
рычание, похожее на рев оголодавшего льва. С ним могли возникнуть проблемы!
Правда, Монро гарантировал, что таковых не будет, и приходилось ему верить:
ровно полдень, а Сиад как будто не собирается бухнуться на колени и
сотворить намаз <Правоверному мусульманину предписано творить молитву
(намаз) пять раз в день: между рассветом и солнечным восходом, в полдень,
перед и после заката и поздно вечером. Лишь в особых случаях верующий может
быть освобожден от этой обязанности. (Здесь и далее примечания автора.)>.
- Откройте контейнер, разберите и проверьте снаряжение, - приказал я.
Мои спутники принялись за дело. Кроме шлемов, башмаков, ремней и
"катюх" - "КТХ", модернизированных военных комбинезонов тепло-холод, у нас
имелись посохи-альпенштоки, оружие и рюкзаки. Внутри посохов - дротики с
отравленными остриями. Кроме того - газовые гранаты, мачете, ножи и два
арбалета, у Джефа и Фэй. Только острая сталь и парализующий газ; ни
лучевое, ни огнестрельное оружие в Анклаве не действовало. Рюкзаки были
удобными, плоскими, с креплением к затылочной части шлема, чтобы часть
нагрузки приходилась на шею. Их набили под завязку: галеты, плитки
шоколада, питательный концентрат, фляги с водой, аптечка с лекарствами и
биобинтами, блокноты для зарисовок и записей, котелки, спиртовка, бинокли и
альпинистское снаряжение - крючья, клинья, молотки, канаты. Часть этого
добра теперь полагалось разложить по карманам, подвесить к ремням и
закрепить на бедре или предплечье.