"Михаил Ахманов. Кононов Варвар (Серия "Абсолютное оружие")" - читать интересную книгу автора

по полкружки на брата, и они уже хороши. Значит, остальное он может выпить
сам...
Что Копан и сделал, а потом принес новый кувшин.
- Касс, разбойная рожа, тебе! И тебе, Рикоза, недоумок! Прах и пепел!
Пейте, головорезы, пейте! Капитан о вас не позабыл!
Он выкрикивал новые имена, прозвища гребцов, стрелков, рулевых - всех,
кто покоился на океанском дне, чью плоть сожрали рыбы, объели крабы, чьи
души томились сейчас на Серых Равнинах. Он старался не глядеть на проклятый
оскал рифов, на гигантские акульи зубы, в которых догнивал остов "Тигрицы";
зрелище это будило в нем яростный гнев. Кому-то он должен предъявить счет, и
кто-то обязан ответить!
Дайома? Может быть, Дайома! В этом он еще не разобрался, но разберется!
Непременно разберется! Вот только покончит с этими кувшинами...
- Тебе, Дарват, склизкая гадюка! Тебе, Гирдрам, протухшая падаль!
Тебе, Коха, моча черного верблюда! Тебе, Рваная Ноздря, волосатый винный
бурдюк!
Запас вина и ругательств кончился. Побросав в море пустые кувшины,
Конан, пошатываясь, отошел к скалам облегчиться; он выпил три или четыре
амфоры, но до сего момента не мог нарушить торжественность обряда. Закончив
и застегнув пояс, киммериец побрел в глубь острова.
Тут все уже цвело и плодоносило. За лентой золотистого песка высились
пальмы; теплый бриз полоскал зеленые веера листьев, меж ними свисали
вытянутые гроздья фиников или огромные орехи, полные сладкого сока. За
пальмовой рощей и травянистым лугом начинался лес, ухоженный и тенистый,
ничем уже не напоминавший прежний бурелом из вывороченных стволов и
переломанных ветвей. В лесу ветвилась паутина дорожек, и гулять по ним можно
было с рассвета до заката, забредая все в новые и новые места; хотя с моря
или с любой возвышенности остров выглядел небольшим, но временами Конану
казалось, что он не уступает размерами Боссонским топям, протянувшимся от
границ Зингары до самых киммерийских гор.
Возможно, это было иллюзией, вызванной колдовским искусством
зеленоглазой Дайомы? Возможно... Точного ответа он не знал; его возлюбленная
не любила расспросов насчет своих чародейных дел. Однако она не возражала,
когда он захотел посмотреть, как будет приводиться в порядок остров --
наверное, хотела убедить его в своей силе и власти над этим клочком земли,
затерянным в Западном океане.
У нее был какой-то магический амулет, опалесцирующий серебристый
камень, который она носила на лбу, на золотой цепочке, прятавшейся в рыжих
волосах. Велением ее камень начинал светиться, и призрачное марево окутывало
скалы, камни, песок, деревья и мертвые тела животных. То, что свершалось
потом, напоминало сон: заглаживались шрамы и трещины на израненных бурей
утесах; сваленные беспорядочными грудами валуны вновь занимали отведенное им
место, живописно подчеркивая то берег маленького ручейка, то куст сирени, то
зеленый бархат луга; грубые серые пески превращались в золотистую мягкую
пыль, ласкавшую босые ступни; деревья, поваленные, изломанные и расколотые,
опять обретали цельность, покрывались листьями и плодами, возносили кроны
свои к синим небесам. И животные! Они оживали, поднимались на ноги,
отряхивались; в их глазах не было и следа пережитых страданий, словно
мучительная гибель под градом камней и древесными стволами мнилась им сном,
прошедшим и навсегда забытым.