"Михаил Ахманов. Страж фараона " - читать интересную книгу автора

Инени уснул сразу после ужина, не прикоснувшись к блюду с сушеными
фруктами. Его лицо, озаренное лучами заката, выглядело постаревшим и
утомленным, на лбу и бритом черепе выступила испарина. Казалось, он
завершил тяжелый труд, отнявший последнюю энергию.
- Ему придется отдыхать день или два, есть мясо и пить вино, красное
вино из Каэнкема, - произнес Сенмут. - Сделанное им сегодня по силам лишь
мудрому Тоту. Но Ибисоголовый - бог, а Инени - всего лишь один из нас и
слеплен из слабой человеческой плоти, хотя временами умеет творить чудеса.
Слова проникали в сознание Семена, будто растворяясь в нем и порождая
ясные образы. Совсем не так, как если бы с ним объяснялись на итальянском
или французском; те языки все же не были родными, что-то ухватывалось
сразу, а что-то нуждалось в осмыслении и переводе. Но сказанное Сенмутом
он понимал без всяких усилий, без напряжения и даже более того -
произнесенные слова не отзывались эхом русской речи. Будто он знал с
детства этот певучий мелодичный язык, впитав его с материнским молоком...
- Благословен Амон! - Руки Сенмута потянулись к заходящему светилу. -
Инени, мой учитель, сделал чудо, заставив тебя вспомнить речь Та-Кем, но
это лишь ичи-ка " Ичи-ка - дословно "похищение души" ("ичи" - брать,
забирать, "ка" - душа) - фантастический термин, составленный из
древнеегипетских слов и обозначающий магическое действие, которое включает
элемент гипноза. (Здесь и далее - примечания автора.)", секретное знание
Тота, дарованное кое-кому из жрецов. Разве сравнится оно с божественным
могуществом? С властью Осириса, который, вняв моим мольбам, отпустил тебя
с полей Иалу! - Он крепко стиснул плечо Семена. - И ты вернулся, брат,
наполнив сердце мое радостью! Вернулся оттуда, откуда не возвращаются!
- Я вернулся, - вымолвил Семен, чувствуя, как слова легко слетают с
губ. - Я вернулся, и очень доволен, что снова попал в Та-Кем, что вижу
тебя, ем пищу, пью вино и чувствую ветер на своем лице. Это чудо!
Что еще он мог сказать? Кажется, Сенмут считал его умершим братом,
пришедшим из загробного царства Осириса, - знания Семена о
древнеегипетской вере были скромными, но вполне достаточными, чтоб
разобраться в словах молодого вельможи. Выходит, он явился в мир живых из
запредельных пространств, из рая либо из ада!
"Скорее, последнее", - с угрюмой усмешкой решил Семен, вспомнив о
подвале Баштара и ста четырнадцати могильных плитах.
Нет, ста тринадцати! Последнюю он расколотил... Или все же кувалда
разбила не камень, а кушитский череп?..
Грудь Сенмута дрогнула в затаенном вздохе. Сейчас он сидел на пятках,
выпрямившись и прижимая ладони к бедрам, в напряженной позе
древнеегипетской статуэтки писца. Семен не помнил, где и когда ему
встречалось ее изображение, в учебнике или в какой-то прочитанной в юности
книге, но поза казалась знакомой чуть ли не со школьных лет.
- Я не спрашиваю о тайном... не спрашиваю о ликах бессмертных богов и
о других вещах, которые ты видел в Стране Заката... - дрогнувшим голосом
прошептал Сенмут. - Я понимаю, что это знание - не для живых, что мы
приобщимся к нему лишь после смерти... Поведай мне, брат, только об
одном... скажи, это было страшно? Страшно умереть и стоять перед Осирисом,
когда божественные судьи взвешивают твои деяния?
- Боги милостивы и прощают многое, - произнес Семен. - Они прощают