"Михаил Ахманов. Страж фараона " - читать интересную книгу автора

Внезапно их поредевшая толпа рассеялась, и, замахнувшись, Семен
обнаружил, что бить вроде бы некого. Черные тени таяли в сумраке,
исчезали, растворялись где-то в просторе ночной равнины, будто кошмарный
сон. Тело Семена начало гореть; он ощутил, что по вискам и щекам стекают
струйки пота, что кожа зудит от царапин, что над коленом сильно жжет и
левая штанина набухает кровью.
Бешенство схватки медленно, неохотно покидало его. Он выпрямился с
хриплым вздохом и, осматриваясь, поворочал головой. Сон вроде бы кончился,
но все вокруг по-прежнему оставалось как в смутном сновидении:
перемазанные кровью ладони на рукояти молота, холмики тел, валявшихся в
траве, мерцающий шагах в сорока костер и фигуры рядом с ним - они
возбужденно размахивали руками, наклонялись, совали в огонь длинные палки.
Странный пейзаж после подвала с могильной плитой и парашей! Но он мог
иметь какие-то объяснения, ибо живые и мертвые люди, костер и молот и даже
кровь не выходили за рамки реальности. Необъяснимым было другое: плеск
волн в той стороне, где горел огонь, и ощущение беспредельной и ровной
степи, тянувшейся от речных берегов куда-то в бесконечность. Почему-то
Семену казалось, что там, за костром, не озеро и не море, а река, могучая
и широкая, достойная этой огромной, тонувшей во тьме равнины.
Река и степь! Звездное ночное небо, видимое от горизонта до
горизонта! И никаких гор! Ни скал, ни домов, ни хлевов, ни иных строений...
Семен Ратайский, скульптор из Петербурга, бывший чеченский пленник,
вытер со лба пот и судорожно сглотнул.

***

Длинные палки оказались факелами. Какой-то человек уже шел к нему от
костра, подняв над головой пылающую ветку. Он был пониже, чем Семен, и
поуже в плечах, но тело выглядело сильным, мускулистым, а кожа в отблесках
пламени отливала красноватой медью. Лицо человека показалось Семену
странно знакомым; фотографическая память художника тут же напомнила, что
мужчина похож на него самого - такого, каким он был лет пять назад, на
пороге тридцатилетия. Ровные дуги бровей над темными глазами, широкий лоб,
чуть плосковатые скулы, крепкий решительный подбородок... Губы, правда,
были другими, более пухлыми, и нос не столь резких, как у Семена,
очертаний... Но в общем похож! Так, как походит младший брат на старшего.
Не доходя трех шагов, человек остановился, освещая факелом свое лицо,
и произнес пару напевных фраз. Семен молчал, разглядывая мужчину со все
возраставшим изумлением. Непонятный язык и черты, сходные с его
собственными, казались не столь уж существенным делом; мало ли на свете
всяких наречий, а также людей, случайно похожих друг на друга! Но вот
одежда... Одежда была удивительной. Просто невероятной!
То ли короткая юбка, то ли передник, перехваченный на талии поясом, -
видимо, белый, но сейчас измазанный грязью и кровью; ножны с длинным
кинжалом, висевшие на перевязи; грубые сандалии и ожерелье. Собственно, не
ожерелье и не пектораль, а пестрый воротник шириною сантиметров двадцать,
прикрывавший плечи, спускавшийся на спину и на грудь. Кажется, эту деталь
одежды сплели из бисера, и она, вероятно, была очень красивой, но в данный
момент на ней темнели пятна крови, и кое-где в бисерном кружеве зияли
прорехи. Этот незнакомец с факелом явно участвовал в схватке.