"Михаил Агурский "Идеология Национал Большевизма"" - читать интересную книгу автора

территории западной России, затем в разных концах страны высадились
иностранные экспедиционные войска. Подавляющее большинство русского
общества, не принявшее большевизма, воспринимало поэтому революцию и власть
большевиков как эсхатологическую национальную трагедию, как национальную
катастрофу, как гибель России.
Такое восприятие в значительной мере было подготовлено трагическими
предчувствиями, широко распространенными до революции. "Царство русское
колеблется, - говорил в 1907 г. выдающийся представитель Русского
Православия прот. Иоанн Кронштадтский (Сергиев), - шатается, близко к
падению. Если в России так пойдут дела и безбожники и анархисты-безумцы не
будут подвергнуты праведной каре закона и если Россия не очистится от многих
плевел, то она запустеет, как древние царства и города, стертые правосудием
Божиим с лица земли за свое безбожие и беззаконие"1. Все же для Иоанна
Кронштадтского такая перспектива носила условный характер. Катастрофа могла
и не наступить. Теперь же все оправдывало это мрачное предсказание для
традиционных кругов, которые, отходя от условности Иоанна Кронштадтского,
целиком оказываются во власти самой мрачной эсхатологии. По свидетельству ф.
Степуна, "православному сознанию и исповедничеству большевизм представлялся
не началом истории, а ее концом, не утреннею звездою грядущего светлого
царства, а вечернею зарею запутавшегося в грехах мира2. Об ожидании мировой
катастрофы в религиозных кружках в декабре 1917 года рассказывает Е.
Лундберг. Она мыслится, прежде всего, как гибель христианства, как полнота
искушений, как предел физических испытаний и бед3.
Ожидание конца света всегда появлялось и распространялось во время
великих кризисов и иностранных нашествий. После падения Константинополя в
покоренной турками Византии появилось немало сочинений, толковавших
происходящее как несомненный признак грядущей кончины мира. Конца света
ожидали и в России еще в конце XIX века. Другой выдающийся русский церковный
мыслитель епископ Феофан (Говоров), предрекал: "Приятно встречать у
некоторых писателей светлые изображения христианства в будущем, но нечем
оправдать их... На земле же самим Спасителем предречено господство зла и
неверия4. Он предупреждал о скором явлении Антихриста.
Политические события рассматриваются через призму Апокалипсиса,
различных мрачных пророчеств и народных эсхатологических поверий. Эти
настроения резко усиливаются в январе 1918 г. после объявления патриархом
Тихоном анафемы большевикам.
Пессимистическая эсхатология традиционных православных кругов не может
удивлять, но реакция на большевистскую революцию либеральных и левых
небольшевистских кругов (меньшевиков и части правых эсеров) была не так уж
от нее далека. В своем крайнем ее отрицании некоторые из них, сами близкие к
революционному движению, объявляют Россию царством зла. Большевистская
революция была для них национальной катастрофой, провалом в бездну, откуда
выйти можно было лишь сверхчеловеческими усилиями, раскаянием, вооруженной
борьбой.
В 1918 г. группа либеральных ученых и публицистов, ядро которых
составили бывшие участники сборника "Вехи" (1909) Петр Струве, Николай
Бердяев, Сергей Булгаков, Александр Изгоев, Семен Франк и др., подготовили
сборник "Из глубины", вышедший в свет лишь 50 лет спустя и содержавший
резкое обличение большевизма. Струве выразил общее мнение авторов сборника
словами: русская революция - национальное банкротство и мировой позор5.