"Михаил Агурский "Идеология Национал Большевизма"" - читать интересную книгу автора Горячо приветствовавший февральскую революцию Леонид Андреев видит в
Октябрьском перевороте бунт, уничтожающий благотворные последствия этой революции. Россия для него теперь - "груды обломков и мусора без названия, кровавый хаос братоубийственной войны"6. В числе рассматривающих большевистскую революцию как национальный позор и катастрофу оказывается на время и Максим Горький. "Я мучительно и тревожно люблю Россию, люблю русский народ... - заявляет он в декабре 1917 года - Но практический максимализм анархо-коммунистов и фантазеров из Смольного пагубен для России, и прежде всего для русского рабочего класса7... Народные комиссары, - обвиняет большевиков Горький, - относятся к России как к материалу для опыта, русский народ для них - та лошадь, которой ученые-бактериологи прививают тиф, для того чтобы лошадь выработала в своей крови противотифозную сыворотку. Вот именно такой жестокий и заранее обреченный на неудачу опыт производят комиссары над русским народом, не думая о том, что измученная, полуголодная лошадка может издохнуть"8. "Реформаторам из Смольного, - негодует Горький, - нет дела до России, они хладнокровно обрекают ее в жертву своей грезе о "всемирной или европейской революции"9. БУЙНАЯ ЧЕРНЬ Нередко ненависть против большевиков распространяется и на русских в целом, в которых многие русские оппоненты большевизма видят озверевшую, соблазненную, растленную толпу. И это имело корни еще до революции. Митрополит Московский Макарий (Невский) говорил тогда, что русский народ "в верхних слоях его отступление от Бога, отпадение от церкви, восстание против бого-учрежденной власти, крамолы и убийства, подстрекательства к бунту, убийства сановников и других верных царских слуг. "В среднем сословии, торговом и ремесленном, - поклонение Золотому тельцу с забвением о Боге, о правде, о чести, о милости. А о простом народе с сожалением должно сказать, что он спился и развратился"10. Разумеется, митрополит Макарий лишь обличал своих современников, но во время революции и гражданской войны такие обличения у других сменяются настоящей ненавистью к своему народу. Не скрывал такой ненависти, например, знаменитый русский писатель Иван Бунин. "Конечно, большевики, - возмущался он, - настоящая рабоче-крестьянская власть". Она осуществляет "заветнейшие чаяния народа". А уж известно, каковы "чаяния у этого народа, призываемого теперь управлять миром, ходом всей культуры, права, чести, совести, религии, искусства". "Русь - классическая страна буяна!" - восклицает Бунин". Известный историк Роберт Виппер вообще похоронил русских, утверждая, что национальность русская растворилась, ослабела, исчерпалась, причем нет ни малейшей надежды, что она когда-либо возродится. Сама мысль об этом для Виппера - коллективное безумие12. Самые резкие обвинения исходят, казалось бы, из совершенно неожиданных источников, а именно со стороны активных русских националистов. Так, писатель Иван Родионов13 передает их наиболее четко, и в его обвинениях ясно слышны обличения церковных проповедников еще до революции. "Русский народ, обманутый и ограбленный, нищий и бесправный, развращенный и голодный, - говорит он, - провалился в смрадную бездну и теперь под игом международных |
|
|