"Дарья Агуреева. Без парашюта " - читать интересную книгу автора

Боренька все-таки приехал на обед и с сияющей улыбкой направился прямо
ко мне. Наверное, мне надо было вскочить, поцеловать его, сказать "спасибо"
глазами, но я, как это уже повелось, не сообразила и весь обед мучилась
угрызениями совести, видя, как он даже слегка поник. Однако будучи натурой
противоречивой, испытывая какое-то одно чувство, я всегда не могла избежать
и другого, противоположного ему. Распрощавшись с Борей до завтра, я снова
услышала, как откуда-то издалека пробивается мой, так называемый, внутренний
голос, пытаясь усложнить мне жизнь: "И что же? Неужели ты думаешь, что эти
цветы для тебя? Да если бы он хотел подарить их тебе, то сделал бы это
наедине и лично. Ему нужна показуха! Ему надо покрасоваться перед другими, а
ты всего лишь подходящий повод!". Но подобные мысли не могли поколебать моих
чувств к Бореньке. Даже если так, то что в этом плохого? Это же просто
мальчишество! И потом я всегда считала, что лучше быть использованной, чем
остаться невостребованной. Под конец дня я уже полностью оказалась во власти
нежной благодарности, выразить которую могла только в стихах. Говорить
что-то ему я не смела, в его присутствии мною овладевала какая-то
паранормальная робость, но стихи есть стихи. Это лучшее во мне, я всегда так
считала. Не знаю, хороши они или плохи. Я думаю, дурной поэзии вообще не
бывает, ведь любое стихотворение - это кусочек чувства, увековечивающего
какой-то момент... В конце концов, по-моему, когда стихи посвящены тебе -
это страшно приятно, даже если они и бездарны. Больше мне нечего было дать
Бореньке, нечем было его отблагодарить. И на следующий день при прощании я
отдала ему конверт. Он попросил разрешения прочитать потом, наедине, и
положил его в бардачок.
Перед этим опоэтизированным прощанием я познакомила его с Анной, моей
школьной подругой. Это было своеобразным испытанием. Дело в том, что Анюта
обладала поразительно яркой внешностью и в профессиональном кругу была
известна как подающая надежды начинающая фотомодель. Она была красива,
весела, добра, но грубовата, резка, и чего-то в ней было, на мой взгляд,
слишком много: то ли чересчур громкого голоса, то ли излишней
самоуверенности. Но мужчинам она всегда очень нравилась. Нет, я и не думала
о том, что между мной и Боренькой нечто такое, на чем можно будет
зафиксировать ось своего мировоззрения, но подсознательно, видимо отчаянно
хотела этого и надеялась, что сон окажется явью, белой полосой, недавно
напророченной мне Алисой. Боренька превзошел все мои ожидания. Аня не только
не увлекла его, по-моему, она ему даже не понравилась. По крайней мере об
этом, как мне казалось, говорило выражение его лица. Анна явно была в тот
вечер третьей лишней, но, к счастью, не почувствовала этого и со
свойственным ей жизнелюбием наслаждалась каждой секундочкой бытия. Мы с ней,
хотя и были совсем разными, очень любили друг друга, и Анюта, испытывая
явное чувство гордости, не переставала расхваливать меня: и учусь-то я
отлично, и по кабакам-то не шляюсь, а стихи..!
- Боренька! Катя читала тебе свои стихи? А рассказы? Боже мой! А как
она танцует!
Я и слова не могла вставить в эту тарабарщину. Испугавшись, что она
сейчас еще расскажет, как я "чудесно пою", я с силой наступила ей на ногу.
Анютка вздрогнула и, весело подмигнув мне, замолчала.
- Что же ты мне ничего не рассказывала? - воспользовался паузой
удивленный Боря.
- А зачем? Ты бы еще подумал, что я хвастаюсь, - отшучивалась я. Я не