"Дарья Агуреева. Без парашюта " - читать интересную книгу автора

любила рассказывать о своих увлечениях. Мои стихи, рассказы и музыкальные
изыски были доступны лишь самым близким мне людям, тем, кому я доверяла,
потому что все это казалось мне очень личным. Но от Бори, конечно же, у меня
не было секретов, а моя скрытность объяснялась лишь тем, что, когда рядом
был он, меня уже не существовало. Я не хотела отвлекать своего внимания от
него, мне не хотелось быть в центре, и потом, может быть, ему все это не
интересно. И вообще это я не вижу, что вся моя писанина - всего лишь приступ
графомании, а он наверняка это заметит.
Мы подвезли Аню к метро и отправились ужинать в одно из центральных
кафе. Еще и девяти не было, и кафе почти пустовало. Таинственный полумрак,
мебель, в которой я буквально утопала, все это способствовало тому, что
разговор скользил от одной ничего не значащей темы к другой, не делая
акцентов и ни на чем не задерживаясь. Но вдруг Боря решил открыться мне. Я
не знаю, не помню, как все это получилось, но в тот вечер он рассказал мне
про нее, про Вику. Он говорил долго, не подымая на меня глаз, но и так, не
имея возможности поймать любимый взгляд, я всем своим существом чувствовала
не проходящую боль чужого сердца. Мой беспокойный мозг перебивал тягостную
смуту сострадания бесконечными вопросами: зачем он об этом рассказывает? Да
еще мне? Разве про такое говорят? Вика была старше Бореньки на четыре года,
но это не создавало препятствий для их романа. Она позволила ему любить
себя, и целый год он носил ее на руках. Дело уже шло к свадьбе, но...
Почему-то всегда, когда человек безумно счастлив, когда его жизнь начинает
напоминать глупую банальную сказку, по закону подлости, в действие вступает
какое-нибудь мерзопакостное "но"! Да еще бы! Цветы в постель, брильянты на
четырнадцатое февраля, подарки, путешествия... Так не бывает! Так просто не
может быть, потому что жизнь - жестянка. А может быть в действительности не
бывает взаимной любви? Ведь когда любишь этого так много, что другое, пусть
похожее, чувство уже не сможет добавить, приплюсовать к твоей любви
что-нибудь еще. Человеческое сердце слишком малогабаритно для любви, она
разрывает его, вытесняет из него жизнь, и если безграничного необъятного
моря эмоций коснется волна взаимности, то сердце просто рассыпется,
разобьется. К тому же все любят по-разному, нет ни одной пары абсолютно
идентичных чувств. У меня всегда вызывало недоумение, что в богатейшем
русском языке существует лишь одно слово для обозначения невероятного
разнообразия, живущего в нас. Как можно одним глаголом именовать свое
отношение к еде, природе и тому единственному человеку, ради которого если и
не стоит, то по крайней мере страстно хочется жить?
Я не знаю, как она могла так поступить с ним. Видя Бореньку, я не
позволяла себе сомневаться в том, что Вика была изумительной, самой
замечательной. Я даже попыталась оправдать ее: ведь она его старше и,
конечно же, понимает, что рано или поздно этот факт начнет играть
существенную роль в их взаимоотношениях. Но вот так... изменить, вернуться,
потом опять уйти и звонить, мучить его? Наверняка должна быть какая-то
веская причина для этого, но в чем дело я была понять не в силах.
Страшнее всего было то, что я ничего не могла сделать для него, ничего!
Мне не заменить ее, потому что я это я, а она это она. Мне не вернуть ее,
потому что я не Бог. Мне не избавить его от боли, потому что он сам не
может, не хочет с ней расстаться. Он слишком романтичен, слишком
чувствителен, а в таких делах требуется трезвый, если не циничный, свободный
от эмоций рассудок. Нет, я ничего не могла сделать для того, для кого была