"Дарья Агуреева. Без парашюта " - читать интересную книгу автора

себя виноватым. Ведь я была так счастлива почти целый месяц! Ну подумаешь,
запудрил мозги, переспал и бросил! Я и не такое пережила! Но я ничего не
рассказала, не сумела. Я вообще никому не говорила об этом. Да и как такое
можно рассказывать? Как можно признаться в том, что случилось со мной?
Витька прав, мои руки в крови, а это не повод для хвастовства. Я не знаю,
где кончается извилистый вираж моей судьбы, а где начинается моя вина, но
дело было так.
Я всегда слыла в нашей семье паршивой овечкой. Вечно со мной что-то
происходило - то я прогуливала школу, то убегала из дому с какими-то
бредовыми идеями. Эти вспышки не мешали мне хорошо учиться, даже очень
хорошо, но с родителями я все равно не ладила.
Им было тяжело терпеть мои ночные бдения, когда я убегала на крышу
шептаться с луной, и вряд ли они могли понять, почему я вместо того, чтобы
идти в школу, брожу месяцами по улицам, пытаясь поймать весну. Но с братом
мы находили общий язык. У меня не было никого ближе, роднее его. Гриша
считал, что я очень талантлива, и все спускал мне с рук, заступался за меня
перед родителями. Он единственный в нашей семье не был одарен каким-нибудь
творческим потенциалом, и все же только он был по-настоящему гениален. Мама
потрясающе организовывала и блестяще играла на рояле. Мой отец бесподобно
пел и ослеплял друзей своим артистизмом. Я бралась за все понемногу, и у
меня получалось, хотя моим коньком оставались стихи, тогда еще робкие,
неуклюжие. Но никого из нас так не ценили и не любили, как Гришеньку. Пусть
у него не было способностей, но он был талантлив по-человечески. Всем с ним
было хорошо, любого он понимал, каждому мог помочь. Он умел слушать и
слышать, во всех видел только хорошее и так искренне любил людей и их
творческие проявления, что без него уже никто не мог обойтись, хоть раз
поговорив с ним. В тот год я еще училась в школе, а Гришенька, наша
гордость, уже поступил на первый курс юридического факультета. Растроганные
родители подарили ему машину. Все было замечательно, как вдруг случилось
странное. Гришка стал приходить домой поздно, довольно часто не очень
трезвым. Он начал курить и, замкнувшись в себе, превратился в бестолкового
меланхолика. Только мне он доверил свою тайну. Мой бедный брат отчаянно
влюбился. По странной иронии судьбы, предмет его воздыханий тоже звали Вика,
и эта девушка была старше моего Гришеньки.
Он посылал ей цветы, воровал у меня стихи, простаивал целые ночи под
окнами чужого дома, но увы! Ничто не могло растопить айсберг шестилетней
возрастной разницы. Дома начались бесконечные скандалы. Гришка совсем поник,
а я обозлилась на весь свет.
Это случилось четырнадцатого декабря. Никого не было дома, и я
наслаждалась одиноким зимним вечером. Горячий шоколад, теплое одеяло,
загадочное томление свечей и Ирвин Шоу. Что еще надо для чревоугоднических
удовольствий? Вдруг в мой тихий мирок резко ворвалась трель телефона.
- Катя? Позови-ка Гришу к телефону, - от куда-то издалека донесся мамин
голос. "Черт! Ему же было велено сидеть дома," - пронеслось у меня в голове.
"На носу сессия, а он, видите ли, страдает! Так и вылететь не долго!" - Мам!
Он в ванной, - бодро соврала я, - как выйдет, я скажу, чтоб он перезвонил
тебе на трубку.
- Я сама перезвоню, - решительно ответила мама, видимо, почувствовав
неладное, и исчезла за чередой тревожных гудков.
"Так! Надо что-то делать! А то они его совсем заклюют," - соображала я,