"Тихон Агриков. Пастырское богословие, т.2 " - читать интересную книгу автора

человеческому, для них не существует смерти. Это порывы младенца, со слезами
и задерживающимся дыханием бегущего в объятия матери, завиденной им вдали.
Позади слышатся ему ласки чужой женщины, видит он в руках ее прелестные
игрушки, восхитительные букеты, а он бежит по-прежнему еще быстрее к родной
матери. Между ним и матерью попался на дороге высокий камень, не может дитя
вскарабкаться само, стоит оно у камня и горько плачет, и падает в судорожных
спазмах от слез, встанет, и опять глаза и рученки его ищут мать, а она уже
тут и подает своему малютке руку помощи и прижимает его к груди. Тут-то и
покой его...
Таково же отношение высшего мира идей к бессмертному духу человека, в
них родное ему, отеческое начало его бытия, к ним-то он и стремится
неудржимо, самоотверженно, как покинутый младенец, ищущий свою мать. Вот
где, в самом духе человека, начало того высокого закона самоотречения,
который, как свидетельствует история и жизнь, составляет непременное условие
совершенствования как отдельной личности, так и всего человечества. Ибо, где
только нет жертв частных жизней для блага общества?!
В зародыше общего счастья и довольства всегда лежит семя, сеемое
смертью частного, отдельного бытия. Возобновим в памяти нашей историю
образования, искусств, открытий и изобретений, и везде, везде жертва
частного является залогом общего счастья, везде можно видеть торжество
любящих истину, добро и красоту души человеческой над потребностями
собственно животной природы человека везде самоотречение, где высшие
стремления духа человеческого возносят его в светлую область общей жизни из
ограниченного, слишком в себе сжатого частного существования[28].
Что жизнь великих людей, которым все человечество обязано улучшением
своей общественной жизни, расширением круга своего миросозерцания или
чистыми восторгами эстетического наслаждения в мире искусства? Это длинный
ряд долголетних лишений и огорчений, часто пожизненная борьба с
непонимавшими и преследовавшими их современниками за правоту своих
благородных стремлений.
В начале подвига, как девиз их жизни, ясно начертаны слова: "труд и
терпение", а на конце борьбы и жизни "славная победа".
Такова была жизнь и великих пастырей святителей Христовым: Василия
Великого, Иоанна Златоуста, Григория Богослова, Филиппа митрополита
Московского, священномученика Гермогена патриарха всея Руси и многих, многих
других пастырей и архипастырей Церкви, отдавших свою личную жизнь за
истинное благо Церкви и народа.
Довольно красноречиво говорит нам жизнь и великих деятелей искусства,
что закон самоотречения положен в самой глубине человеческого духа, он-то и
есть условие общечеловеческого совершенствования. Не то ли скажет нам жизнь
и тех людей, которые, стремясь в светлый мир чистых восторгов, произвольной
жертвой своей жизни, своего отдельного существования, силились в прекрасных
образах дать жизнь тем великим идеям, которые зарождались в их прекрасном
духе? Наслаждаясь сами, как творцы своими созданиями, эти служители
искусства даровали и даруют человечеству всех времен и народов возможность
чистых наслаждений в светлой области прекрасного, которых начало опять в
частном, личном самоотречении.
Леонардо-да-Винчи проводит по целым дням за картиной Тайной Вечери,
томится внутренней болезнью рождения своих идеалов, и после своей
долголетней работы оставляет свое гениальное творение неоконченным по