"Шмуэль Агнон. В сердцевине морей" - читать интересную книгу автора

Затянули вервие ему на шее и вытащили душу его. В час смерти сказал: жаль
мне тебя, женушка, жаль мне вас, сынки, что оставил вас сиротами.
И сказал Хананья: однажды хотел тот разбойник с тфилин провести меня
через одну пещеру глубокую(11) прямо в Землю Израиля. Закралась мне дума в
сердце: а что, если нет на то хотенья Божия - чтобы посаженым отцом на
свадьбе моей с Землей Израиля стал разбойник. А раз закралась такая дума в
сердце - не пошел я с ним, потому что была бы воля Божия, чтоб пошел я с
ним, не вселил бы Он мне думу такую в сердце. Стыдно мне стало перед ним,
что милостей его не принял, и ушел я в другое царство. А в том царстве все
дни - будние, нет у них ни субботы, ни святого праздника. Сбился я со счету
дней и зарекся больше двух тысяч пядей(12) в день проходить - а вдруг
суббота, а вдруг святой праздник. Однажды повстречался мне в пути пан.
Говорит: куда, мол, путь держишь? Говорю ему - в город, мол. Приглашает он
меня в свою карету. Увидел, что я медлю, и заорал на меня: "Шядай!" Это он
по-ляшски говорил, по-ляшски шядай значит садись, а мне и невдомек было,
думал, что он имя Всемилостивого имеет в виду - Ш а д д а й(13), что он меня
именем Божьим зовет. Прыгнул я и уселся в карету.
А день тот - Судный День Йом Кипур(14) был, а я и не знал, пока не
приехали мы в город в час заключительной, последней молитвы Судного Дня.
Вылетел я из кареты, сорвал с себя башмаки, кинулся в мидраш, бросился на
землю и проплакал всю ночь и весь день назавтра. Услышал я - поминают Землю
Израилеву, прислушался и услышал, что бучачане(15) некие решили взойти на
Землю Израиля.
Тотчас встал я и пошел к вам, а поелику босиком шел - опухли ноги мои,
и долгим стал путь.
Пошли и принесли ему башмаки, но не принял он. Сказали ему: семь
заветов(16) указал рабби Акива, и один из них - не оставляй ног без обута.
Сказал Хананья: ноги мои, что святости Судного Дня не почуяли, - пусть
пухнут. А когда рассказал Хананья все это, развязал платок и вынул оттуда
Псалтирь и читал, пока не пришло время пополуденной молитвы. После молитвы
взял свечу и вернулся к Псалтирю.
Увидел - лампада покрылась ржой, взял платок свой и завязал на нем
узелок. Назавтра, когда вынул талит и тфилин из платка, сказал: зачем это я
завязал узелок? К тому, что лампадка заржавела. Взял лампадку и все
светильники мидраша, смешал песок с водой и уселся за печкой. Чистил их и
тер, пока не заблестели, как новенькие. Поговаривали в тот день, что
достойны светильники нашего мидраша, мол, сиять перед Тем, Кто сияет во
Сионе. И еще одно сделал Хананья: прикрепил чашечки к лампадкам, потому что
в царстве Исава(17), в странах эдомитян зажигают жировые свечи и вставляют в
светильник, а в стране Серны, в земле Прелестной(18) принято зажигать
лампадки с маслом - наливают в чашечку масло и вставляют фитиль. Собрался и
приделал чашечки к лампадкам, чтобы можно было наполнить их маслом. И не
только светильники, но и ковшик, и таз для омовения, и все причиндалы, и
сосуды, где скрывается Дух Божий, - все он натер и начистил и придал сияние
лику их. И даже рваные книги поправил - к новым дощечкам привязал и в
отборную кожу переплел. Вчера были грязные и рваные, а сегодня полны
ликования, как их приятие у горы Синай. Сказали ему: да ты никак лудильщик?
Сказал им: не лудильщик я и не переплетчик, но как увижу вещь с изъяном -
переполняется сердце мое жалости к ней. Говорю себе: эта вещь просит, чтобы
ее починили, - и Всевышний говорит мне - делай так, или - делай этак. Так я