"Гюлюш Агамамедова. Кошачьи игры " - читать интересную книгу автора

- Фи, Ненилла, какие у тебя низменные взгляды на жизнь. Причем здесь
сука? Там был передел сферы влияний, не поделили территории, баксы, то есть
валюту, поняла? И потом я слышала, что в последнее время в Шьенландию
понаехали другие коты, из Сиамии, злые, свирепые, тоже видите ли на
заработки ринулись, ну так у них в Шьенландии начался полный беспредел.
Сначала собаки терпели, а потом всех без разбору кусать стали, и наших,
которые безобидные и других, злых.
- И что котам дома у себя не сидится. Вон в последнее время, куда не
глянь одни кошки, вроде котов намного меньше, чем раньше, где-то все
шастают.
- Ненилла, ты меня удивляешь. Кот, он на то и кот, чтобы гулять самому
по себе. Про себя я могу сказать то же самое, хоть я и кошка. Попробуй меня
запереть, так я в маленькую щелочку пролезу, - Одиллия зажмурилась и
потянулась с удовольствием мурлыча.
- Что-то я засиделась у тебя, Ненилла, ну, не скучай бабуля, пора мне
глотнуть свежего воздуха и поклонники, кажется, сняли осаду. Я тебе
как-нибудь пришлю новый серый хвост, сразу коты объявятся. Чао!
Одиллия бесшумно пролезла через узкий проход и очутилась во дворе, где
стоял, забытый всеми белый лимузин, с дремавшими в нем камеристкой и
шофером. Она тихонько поскреблась и услужливый шофер моментально проснулся,
как-будто и не спал вовсе. Он острожно открыл дверцу, не разбудив сладко
посапывавшую во сне камеристку. Оди перемигнулась с шофером, осторожно сняла
со спящей маленький ключ, открыла заветный сундучок и вдохнув пряный запах
духов, как фокусник вытащила из него новый, такой же белоснежный как первый,
но другого фасона хвост. Этот хвост был средней длины белоснежный с редкими
коричневыми крапинами. Одиллия грациозно вывернулась и ловко прилепила новый
хвост на привычное для него место. Убедившись, что он естественно сел на
нужный участок, она проделала им пару трюков: покрутила вокруг своей оси, а
затем плавно опустила. Шофер восхищенно присвистнул:
- Вот это да! Класс!
Одиллия совершенно оправившаяся, в полной боевой готовности намерена
была обойти бывшие свои владения и убедиться в том, что несмотря на то, что
со времен ее далекой молодости, появилось много молоденьких смазливеньких
кошечек, с ней, примадонной, никто не мог сравниться. Тихо промурлыкав
что-то понятное лишь одному шоферу, она выскочила из лимузина.
Ляма, переживавшая душевную травму, искала простую, незамутненную душу,
чтобы излить накопившейся за прошедший сумбурный день эмоциональный хлам.
Она знала, что для того, чтобы оставаться безмятежной, а значит
привлекательной, а не измученной и издерганной кошкой, необходимо выливать
все отрицательные, мучающие тебя эмоции на посторонних, не дорогих тебе
кошек, а еще лучше на собак, которые всегда найдут в чем провиниться перед
кошками. Только что, повернув за угол Ляма обнаружила неприкаянную жалкую
собаку с голодными глазами, шарахающуюся от своей тени. Собака понуро брела
в направлении, неизвестном ей самой. Ляма подскочила к ней и стала
агрессивно мяукать, рассказывая все, что произошло с ней за день, но не
удовлетворившись пересказом драматической ситуации связанной с отрывом
знаменитого Одиллиного хвоста, она перескочила на свою юность, чтобы
объяснить истоки своей ненависти. Ляме не хотелось выглядеть какой-то
истеричкой, завистницей даже в глазах побитой собаки. Измученная жизнью
собака оказалась идеальным слушателем Она не огрызнулась, не погналась за