"Гюлюш Агамамедова. Кошачьи игры " - читать интересную книгу автора

Лямой, не ушла равнодушно прочь, собака остановилась, сперва в недоумении,
слушая сумбурный Лямин рассказ, села рядом с ней поджав под себя хвост, всем
своим видом выказав неподдельный интерес к взволнованному, эмоциональному
мяуканию. Если собака не все понимала в начале страстного Ляминого монолога,
то по мере продвижения по шероховатому повествованию, прерываемому Лямиными
всхлипами, собака стала подвывать и покачиваться из стороны в сторону,
совершенно убедив Ляму в том что ее кошачьи страдания не чужды собачьему
сердцу. Собака спела для Лямы любимую песню всех несчастных собак "Собака
бывает кусачей, только от жизни собачей". Ляма слышала эту песню прежде, но
только сейчас поняла ее глубокий смысл и прониклась сочувствием к не простой
собачьей доле своей новой подруги. Обнявшись, посидев так примерно с час и
вылизав друг друга в знак нерушимой дружбы, кошка и собака разошлись,
пообещав друг другу встречаться на нейтральной территории.
Облегчив душу, воздушная изнутри, своей обычной танцующей походкой,
Ляма двинулась к месту, где предполагала найти Сэма и попробовать
восстановить прерванный контакт. По мере приближения к злачному месту, Ляма
стала испытывать сомнения, а стоит ли подвергать такому испытанию еще не
сложившиеся отношения. То, что Сэм будет в хорошем подпитии - очевидно, и
как-то он отреагирует на появление своей неверной, по его предположениям
любимой, кто его знает, во всяком случае, не Ляма. С Сэмом у нее сложились
платонические, романтические и очень возвышенные отношения, которые вряд ли
выдержат серъезное столкновение с грубыми реалиями жизни. Что о ней мог
наплести некстати объявившийся черный кот, эпизодически обративший на себя
Лямино благосклонное внимание, тоже под большим вопросом. Как объяснить
Сэму, что она такая же, в некотором смысле, и все же совсем не такая, как
другие кошки. Ее противоречивые и не всегда понятные самой себе рассуждения
были неожиданно прерваны веселой компанией, вывалившейся из уже известного
нам бара "Наш кот-живоглот". Четверо совершенно разных по всем возможным
показателям, начиная от возраста и кончая комплекцией и мастью котов,
окружали несравненную Одиллию, находившуюся в том же эйфорическом состоянии,
что и ее галантные кавалеры. Громкое мяукание разносилось по тихой сонной
подворотне. Все четверо котов наперебой объяснялись Одиллии в любви и
верности до гроба. Одиллия в ответ только помахивала своим новым крапчатым
хвостом. Ляма застыла на месте при виде такой невыносимой для нее картины.
Ее Сэм, еще недавно красочно описывавший свои неподдельные, уникальные
чувства к ней, Ляме, столь же красноречиво, а может и красноречивее выражал
неподдельную страсть к заклятой Ляминой врагине, Одиллии. Если бы Ляма могла
в это мгновение превратится в соляной столб, как одна из героических кошек
из древней истории, то она так бы и сделала. Но, к сожалению, все
героические поступки, о которых красочно повествует древнейшая кошачья
история были свершены, имя кошачьей богини Бастет сохранилось только в
сказаниях, а современным кошкам только и осталось, что сетовать на времена и
нравы. "Не всем, мерзкой Одиллии - это ни к чему", подумала Ляма и
собиралась незаметно нырнуть в темный угол, как вдруг, дорогу ей преградил
один из бравой четверки, не потерявший ни обоняния, ни слуха. Терпкий запах
кошки дошел до его чуткого носа и мгновенно отреагировал на него. Стоявший
перед Лямой кот отличался холеной шерстью, сверкающим взором и серебряной
серьгой в ухе. Весь облик кота говорил о заморском лоске, тонкий запах
мужского парфюма, особая стать и легкий акцент, усилившийся от принятого
спиртного.