"Сухбат Афлатуни. День сомнения (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Микки Маусом.
- Марина Титеевна, вы, кажется, должны были прийти вечером!
Акчурино приветствие вошедшая проигнорировала. Плюхнув ведро и сумку на
засыпанный рукописями пол, она уселась на сумку и вгрызлась взглядом в
Акчуру.
Тот уже успел убрать компрометирующую руку с плеча Исава, и производил
ею успокоительные пассы в сторону своей мачехи:
- Марина Титеевна, только без скандалов, пожалуйста, ладно? Сейчас
скандалов не надо... наверху все потихоньку объясню... Какого хрена, в конце
концов, вы приперлись сюда в такую рань?!
- Концерт... ну, концерт, куда меня приглашали, в Доме Толерантности,
перенесли на после обеда! - крикнула Марина Титеевна. - Уберешь ты, наконец,
эти бумажки (пнула ногой бумажный сугробик), я долго буду сидеть? Мне полы
надо, ведро остывает!
Акчура глянул на Исава, но тот сидел как восковой и участвовать в
ползании по полу не собирался.
Губы Исава словно прятали улыбку - явление Титеевны его не сконфузило.
- Хорошо... - сказал Акчура, начиная с ненавистью, хотя и довольно
аккуратно собирать листки обратно в пакет. - Наверху поговорим...
- А я, между прочим, тоже не дура - давно догадывалась, чем у вас
дружба пахнет! - говорила Марина Титеевна, с презрением любуясь, как Акчура
ползает перед ней с пакетом.
- Все-то у вас, Марина Титеевна, чем-то пахнет! - огрызался снизу
Акчура. - Нос потому что суете везде...
- Сама я, что ли, в подвал этот нос сунула? Ты мой нос сюда сунул... Я
же как прислужка тут: полы помой, трусы-носки стирай, корми...
- Корми?! - Акчура даже приподнялся с пола. - А кто вас саму кормит, а?
- Пока был жив твой отец...
- Ноги поднимите! - оборвал ее Акчура, подбирая те самые листы, которые
она пару минут назад пинала своими кроссовками (а он еще ей из Англии эти
кроссовки вез, дурак).
Мачеха обиженно поднялась и отошла на убранное место. Исав улыбался.
- Чувствовала я, что у вас за дружба... а теперь коркой хлеба
попрекают...
- Да идите вы с вашим хлебом! - буркнул Акчура.
Исав, наконец, не стерпел и задрожал от смеха.
- Дружба! - выпрямился в свои метр восемьдесят Акчура. - Да вы
посмотрите на него - он же психический... он же смеется!
- Ты сам будто на Кашмирке не учился, - подколола мачеха.
Акчура, не отыскав подходящих слов для обороны, пнул принесенную сумку.

Сумка качнулась и рухнула - и из нее, как из испорченного рога
изобилия, полетели, прыгая и стуча по полу, рыбные консервы, несколько
яблок; рулон распечатанной туалетной бумаги, который тут же начал
разматываться, как свиток...
То, что выпало последним, после всего этого салюта, произвело
совершенно неожиданный эффект.
Две книги, обернутые в аккуратный целлофан.
Изданы они были со вкусом и роскошью, на первой значилось "Триумф
Заратустры", на второй - "Autumn Tales". Фамилия автора на обеих книгах была