"А.Афанасьев. Зона N 3 - 2" - читать интересную книгу автора

вдруг что-то щелкнуло и прояснилось. Блаженный миг! Он вдруг увидел будущую
Зону всю целиком, как воплощенную звонкую мечту. Аж сердце защемило, словно
в инфаркте. Это было величественное, небывалое видение, и оно оправдывало
его пребывание на этом свете. С той минуты, ещё не приступя к исполнению, он
заболел Зоной точно так, как мать иной раз мучительно ощущает ещё не
зачатого ребенка.
Знакомство с Зоной лучше всего было начинать с воздуха. По знаку пилота
Мустафа убрал шторку со специального, вделанного в пол стереоиллюминатора.
- Погляди, Робер. Как классно!
Француз доверчиво приник к окошку. Картина, открывшаяся его взору,
действительно впечатляла. В огромное водохранилище, подобное морю, тупым
резцом вписался полуостров, отгороженный от суши рельефной насыпью, точно
горной грядой. Зеленый полуостров, раскинувшийся на десяток километров,
воспринимался зрением как некая сюрреалистическая конструкция, могущая
померещиться разве что воображению фантаста. Аккуратные рощицы, разноцветные
бляшки загонов, затейливая вязь дорог, строения причудливой формы, а также
разбросанные повсюду металлические (судя по блеску) сооружения с округлыми,
как у грибов, или с плоскими, как у блинов, поверхностями, чье
функциональное предназначение вряд ли взялся бы определить непосвященный, -
все вместе оставляло впечатление какой-то тягостной мысли, не выговоренной
до конца. Вероятно, именно так могла бы выглядеть земля после нашествия
марсиан. Ощущение загадочной ирреальности усиливалось благодаря тому, что на
всей территории, над которой они совершили плавный круг, не мелькнуло ни
единого живого существа. Впрочем, на сторожевых вышках, расположенных по
периметру зоны, наметанный глаз мсье Дюбуа различил некое движение, схожее с
мельтешением солнечного зайчика в зеркалах.
- Что это? - спросил француз. - Медные рудники?
- Мое убежище, - с гордостью ответил Большаков. - Здесь, братуха, ты и
увидишь небо в алмазах.

С тех пор как Сергей Литовцев, он же Лихоманов и Чулок, перевоплотился
в крутого бизнесмена и занял место генерального директора концерна "Русский
транзит" Стефана Подгребельского, он не знал ни минуты душевного покоя.
Реактивная операция внедрения вдруг обернулась серыми буднями, которым не
было видно конца. Все его просьбы о замене, разумеется недостаточно
мотивированные, натыкались на глухое, недружественное молчание Конторы.
Выйти с ней на прямой контакт он не мог. Неделя тянулась за неделей, и
терпение его истощалось. По натуре он был гончак, вынужденное долгое
бессмысленное сидение на одном месте приводило его в состояние унылого
бешенства.
Дела у фирмы шли успешно, но положение было бы таким же и без его
участия. Еще до внедрения он уяснил нехитрую специфику функционирования
подобных "Русскому транзиту" финансовых волдырей. Чтобы выкачивать деньги из
воздуха, требовалось лишь запустить примитивный маховик перегонки средств и
расставить на узловых точках сведущих и заинтересованных людей, дальше
машина работала по инерции, подобно несуществующему якобы в природе вечному
двигателю, и оставалось только следить, чтобы в какую-нибудь шестеренку не
залетела соринка, могущая заклинить весь цикл. Но на то и существовал
спецнадзор во главе с Кешей Козырьковым, недреманным оком "Русского
транзита", бывшим коллегой из Пятого отдела Управления.