"А.Афанасьев. Зона N 3 - 2" - читать интересную книгу автора

неопределенность, безнадежность, отражающая всю иллюзорность их пребывания
на земле. Россияне, марсиане? Они были обречены, но жадно тянулись к
телеэкранам, откуда им посылали туманные, лукавые обещания скорой подмоги.
Будучи дебилами, россияне верили всякому посулу и, корчась от голода,
счастливыми улыбками встречали бегущую по экрану рекламу рыночного изобилия.
Впрочем, цивилизованный мир действительно был обеспокоен столь быстрым
превращением огромного заселенного пространства в сточную канаву, ибо это
грозило экологическими потрясениями всей планете. Нельзя было допустить,
чтобы миллионы одичавших россиян враз околели и превратились в груды
гниющего мяса. Это выходило за рамки самых радикальных западных проектов по
расчистке территории.
Донат Сергеевич Большаков был один из тех широко, по-государственному
мыслящих людей, кто знал выход из критического положения. Карма Господня,
вернувшая Россию в её первоначальное состояние (мировой отстойник), не
застала его врасплох. Стихию распада следовало как можно скорее упорядочить,
ввести в разумное русло. Тут не было ничего хитрого. Простейшее сравнение с
трупом. Никто ведь не бросает мертвое тело гнить на земле. Его отвозят в
морг и там производят над ним ряд манипуляций, чтобы сохранить в пристойном
виде до похорон. И в землю зарывают не абы как, а на определенную глубину и
в соответствующей обстановке. Отработанная веками процедура, и коли она
годится для отдельного трупа, то, естественно, чуть усовершенствовав, её
можно приспособить к нуждам страны - для временной консервации издыхающих
человеческих популяций. Как нельзя лучше подходила сюда идея разбивки
безразмерной россиянской Зоны на мелкие участки, мини-Зоны, где процессы
разложения будут проходить под надзором, под контролем опытных, искусных в
своем деле профессионалов. Кроме того, идея имела высокий философский смысл,
ибо давала возможность не только выгодно поместить капитал, но и
использовать его на благо мировому сообществу, имея в виду, естественно,
культурную, прогрессивную его часть. Что-то, разумеется, придется вытравить
химикалиями, но Мустафа не сомневался, что путем разумной, тщательной
селекции, этакой социальной лоботомии, из некоего количества аборигенов
можно выработать нормальный сырьевой материал, который, учитывая
безграничность запасов, сам по себе представляет немалую ценность. Успехи в
этом направлении уже сегодня заметны невооруженным глазом.
Взять хотя бы того же Коляну Финика. Кем он был до того, как попал в
Зону? Бомж, отребье, пугало московских улиц. Не россиянин даже, а шелуха от
семечек. Когда его доставили в Зону и привели на сертификацию, то первой
мыслью было - усыпить. На чем и настаивал консультант Гребанюк, чье слово на
первичном освидетельствовании было решающим. Коляне Финику повезло в том,
что на досмотре случайно присутствовал писатель Клепало-Слободской, а у них
с Гребанюком мнения ещё ни разу ни в чем не совпадали. Иван Иванович
Гребанюк, до того как начал работать в Зоне, лет десять прокачался на
партийной работе и поднялся до инструктора райкома, при Горбачеве плавно
переместился в какую-то префектуру, но и там особой карьеры не сделал, хотя
прилично подзолотился. Сделать настоящую карьеру ему мешали некоторые черты
характера: он был прямолинеен, задирист и почему-то страшно гордился тем,
что окончил медицинский институт и в дипломе у него записано:
хирург-проктолог. Запись, естественно, как и сам диплом, были липовые, и
первым, кто его разоблачил, был как раз писатель Клепало-Слободской. У них
сразу сложились нездоровые отношения, причем на сугубо идеологической