"А.Афанасьев. Зона N 3 - 2" - читать интересную книгу автора

Гости, выпив и закусив, недоуменно оглядывались: где же сам колдун?
Девица по имени Гиля не пила, не ела, зато цедила табачищем несметно, как
все её голые подруги по телевизору. Однако теперь Настена испытывала к ней
симпатию, потому что девица не гоготала и хотя бы не пулялась матерком,
тогда как буйные кавалеры каждое словцо обильно посыпали бранью, точно серой
солью. Но иначе, Настена понимала, они разговаривать не умели, и коли
запретить им матерщину, пожалуй, замкнут уста навеки.
Наконец на печи по-родному заворошилось, и оттуда свесилась любопытная
голова Савелушки.
- Матушка, что за люди пожаловали? Почему спать не дают?
Лукавил, конечно, Савелушка, давно он понял, что за люди, и уж знал про
них такое, что ни Настене, ни им самим было неведомо. Парни, крепко уже
навеселе, дружно загомонили:
- Слезай, батя! Прими чарку. С самой Москвы к тебе перли. Гостинцев
привезли. Иди разговейся.
Савелий быстро и ловко спрыгнул с печи и как был, в исподнем,
взгромоздился за стол. Вот уж чего Настена не ожидала. С тревогой отметила,
что движения у него необычные, стремительные, тугие. Никогда он прежде так
не скакал. Парни пододвинулись, уступая ему место. Хотя Савелию было сорок,
но заросший бородой почти до глаз, с морщинистым лбом, он действительно
производил впечатление не то что бати, а даже древнего деда. Лишь очи пылали
ярким утренним светом, и девица Гиля, окунувшись в них, выронила сигарету из
пальцев.
- Да я же не пью, - пояснил Савелушка. - Горчит от неё в нутре.
Один из парней, тот, что больше всех выхвалялся перед девицей и явно
имел у неё преимущество, - звали его Эдвард, красивый, рослый детина, -
снисходительно растолковал Савелушке:
- Горчит потому, - не обижайся, батяня! - всякую гадость жрешь. Ты вот
нашу попробуй, шведскую. От нее, веришь ли, сук встает, как у быка, и
никакой горечи. Подтверди, братва!
- Тогда наливай, - согласился Савелушка и заранее потянулся за
стаканом. Настена охнула за перегородкой, но не вмешалась. Вмешиваться было
нельзя.
По круговой разлили и выпили все, кроме девицы, которая пожирала
бородача огненным смятенным взглядом, а он на неё не глядел, разве что разок
покосился.
- Вкусная, - похвалил Савелий, утерев рот ладошкой. - Спасибо. По какой
же надобности прибыли, господа, ежели не секрет?
Тот же Эдвард ответил:
- Да вот Гилька загорелась. Услыхала про тебя где-то. Вроде ты судьбу
предсказываешь и все такое? Нам до фени, а ей любопытно. Вякни чего-нибудь.
Получишь стольник.
- Заткнись, Эд, - гневно оборвала девица. - Извините нас, дорогой
Савелий, что явились без предупреждения. Но мне правда надо с вами
поговорить.
- Вижу, что надо, - теперь Савелий смотрел на неё с ласковой улыбкой. -
Токо это ни к чему.
- Как ни к чему, Савелий?
- Судьбу промышляют не от скуки, от отчаяния. Когда деваться некуда. А
тебе кто жить мешает? Красивая, богатая, все тебя обихаживают. Все у тебя