"Анатолий Афанасьев. Монстр сдох " - читать интересную книгу автора

окно пятнадцатой палаты. Приблизясь на нужное расстояние - метров десять от
стены - достал из сумки брусок нейлонового альпинистского троса с
металлическим трезубцем на конце. Размотал сколько надо, приладился и
уверенной рукой швырнул крюк на крышу, точно уложив его в промежуток между
водосточной трубой и выступающей сантиметров на тридцать опорной балкой.
Подергал - выдержит троих Ках.
Прислушался - не нашумел ли? Тихо вокруг, но в здании полно людей, и
их ночные телодвижения и стоны проникли в его уши саднящим звуком. Он
прикинул, что поднявшись по тросу, окажется от нужного окна на расстоянии
вытянутой руки. Похвалил себя за то, что так верно днем все рассчитал.
Более того, створка окна, как он и надеялся, чуть приоткрыта - жертва
словно приглашала его войти. Поразительная беспечность русских, признак
вырождения нации, поэтому с ними легко воевать. Нет такого капкана, куда
русский придурок не сунется несколько раз подряд.
Каха попрыгал на месте, спецназовская привычка - нет, ничего не
звенит. Приладил сумку на боку, поправил нож у пояса, проверил, легко ли
ложится пистолет в руку - механические манипуляции. Натянул тонкие, из
особого материала перчатки, замедляющие скольжение, ухватился половчее за
трос и в мгновение ока, отталкиваясь подошвами о стену, взлетел на второй
этаж. Откинулся назад, заглянул в окно, замер.
Ждал, пока отступит темень за стеклом. Неясные очертания - шкаф,
спинка кровати, фосфоресцирующий куб телевизора. Постепенно под простыней
на кровати обрисовалось тело. Два бугра и темный абрис головы на подушке.
Каха весь превратился в сгусток нервов и мышц, напряженно впитывающий
информацию.
Можно было пальнуть прямо отсюда, через окно, как на его месте
поступили бы девять снайперов из десяти, но это не для Кахи. Он любил
поймать в прицел затухающую жизнь в глазах жертвы, попрощаться с ней
милостивым кивком. Может быть, и жил ради этих волшебных мгновений.
Откачнулся вправо, подтянулся, левой ногой толкнул раму - и мощным
рывком вбросил послушное тело в комнату. В падении осадил спину о
подоконник, но даже не почувствовал боли. Бросок к выключателю, щелчок
света - и ствол черным оком уже уперся в подушку.
Свою ошибку Каха осознал одновременно с тем, как получил удар по
затылку и полетел на кровать, на муляж под простыней. На лету вывернулся,
давя курок, но пистолет вдруг выпорхнул из руки и взмыл к потолку, как
ласточка из-под стрехи. Падая, приложился боком о железный каркас кровати,
да так сильно, что перехватило дыхание. По инерции перевалился через
кровать и рухнул на пол. Если его оглушило, то только на миг, но за этот
роковой миг ситуация неузнаваемо изменилась. Только что он был рысью,
крадущейся по охотничьей тропе, а теперь в жалком виде сидел на полу
затылком к стене, сжимая в правой руке бесполезный в таком положении нож.
Перед ним стоял поджарый блондин лет тридцати пяти в полосатых
пижамных штанах, по пояс голый, с перетянутым бинтами туловом. Бычок что
надо, но главное - в левой руке пушка, а вторую, Кахину, он отгреб ногой
себе за спину. Лыбился русачок дружелюбно.
- Знаешь анекдот, Каха?
- Чего?
- Один ханыга забрел в Эрмитаж за девочкой.
Смотрит, кругом одни мужики. Сунулся к одному, к другому: братцы, где,