"Анатолий Афанасьев. Монстр сдох " - читать интересную книгу автора

Это как коверная подсечка или как вспышка солнца на острие платиновой
иглы. Олег стыдил его за лень и беспечность, но арифметика часто пасует,
когда наступает момент истины.
Каха не понял, что произошло. Он сделал последнее усилие,
приподнявшись на коленях, и кажется услышал чмокание ломающихся позвонков,
но в следующую секунду обнаружил себя скорчившимся на полу, прижимающим обе
руки к солнечному сплетению, с нелепым, страшным ощущением, что туда
вонзился китовый гарпун. Он видел, как увертливая русская крыса поползла к
пистолету, но не мог его догнать. Дыхание застряло в глотке.
Майор покопошился и сел, подняв пистолет на уровень Кахиных глаз. У
него было такое лицо, как у утопленника после нескольких дней пребывания
под водой. Но заговорил он внятно, хотя с видимым трудом:
- Горячишься, Каха, нехорошо. Солидный абрек, а кидаешься как щенок.
Не дай Бог, повредишь себе чего-нибудь. Без тебя Кавказ осиротеет.
- Добивай, чего ждешь? - выдохнул Каха вместе с гарпуном.
- Да брось ты свои бандитские штучки. Видно же, интеллигентный парень.
Ступай домой, отлежись. Считай, вторая попытка сорвалась.
Каха уже мало что понимал в происходящем, но догадался, что упрямство
гаденыша не уступает его собственному. Даже немного растерялся.
- Чем ударил, а?
Лихоманов поднял три сомкнутых пальца.
- Хочешь, научу? Приемчик отвальный. Я ведь, можно сказать, вполсилы
бил. Из неудобного положения. Если грамотно провести, быка уложишь. Хочешь,
покажу?
Каху прошиб пот от слишком долго длящегося унижения.
- Стреляй! - сказал почти просительно.
- Нет.
- Почему?
- Смысла нету. Настрелялись уже. И тебе советую, охолонись. Я с тобой
не воюю.
Каха поднялся на подламывающихся ногах. Русский следил за ним с доброй
улыбкой. Палец на собачке. Каха обошел его по дуге. От окна оглянулся.
- Давай, пали! Другого раза не будет.
- Это уж как карта ляжет.
Скользнув до середины троса, Каха сунул руку в сумку, которая во время
всех немыслимых кульбитов так и висела на боку, как приклеенная. Там, среди
всякого добра, итальянская граната-черепашка с латунным колечком.
Сверху свесилась лохматая башка полоумного русича.
- Не надо, Каха. Несолидно. Ступай домой.
Каха молча спрыгнул на землю. Жалко оставлять добротный трос, но
ничего не поделаешь. Лунный сад сверкал перед глазами. Сердце непривычно
ныло, будто там оторвался мышиный хвостик. Размахнулся и швырнул гранату в
сторону гаражей. Взрыв, огненная вспышка, вроде бы пустяк, а чуть-чуть
оттянуло с души.
Долго, не таясь, шагал по ночным переулкам, пока не выбрался на
трассу. Повезло: поймал запоздалого частника на дребезжащем "москвиче". Тот
рискнул, подсадил. Даже вякнул: сколько дашь? Занюханный шибздик в кожаном
кепаре, лет пятидесяти, видно, с голодухи промышлял по ночам.
- Дам много, - буркнул Каха. - Сразу не сосчитаешь.
Пока ехал, в голове сквозило, как в дыре. Водитель, почуяв, что если