"Алексей Аджубей. Те десять лет " - читать интересную книгу автора

семью, детей, и внутренний цензор - все вместе взятое никак не вдохновляло.
Если бы не апрель 1985 года, этой книги не существовало бы. Когда мое
имя появилось в журнале "Знамя", читательские письма показали, что из
людской памяти ничто не уходит и при всей разноречивости оценок тех или иных
лет они займут в нашей истории определенное место.
Я не писал политическую биографию Хрущева - это занятие для историков.
Хорошо, что такая биография при жизни Никиты Сергеевича у нас в стране не
появилась - вряд ли она была бы правдивой. За рубежом интерес к фигуре
Хрущева восполнялся немалым количеством разных исследований - от серьезных
до спекулятивных. Наконец-то имя Хрущева замелькало и на страницах наших
газет и журналов. Я не вступаю в спор ни с кем, ибо каждый имеет право на
собственную точку зрения. Мера порядочности и ответственности тоже сугубо
индивидуальна. Когда думал над тем, как выстраивать повествование о теперь
уже далеких годах, мне показалось важным не столько следовать
хронологическими ступенями или пытаться чертить точную схему событий, во
всем их объеме и разнообразии, - да мне и не под силу такая работа, -
сколько составить картину из штрихов и фактических за- рисовок о людях,
событиях, о радостном и горестном, не только о Хрущеве, в семье которого
прошла вся моя сознательная жизнь, но и о наших с женой друзьях, товарищах
по работе, людях, близких нам по духу и убеждениям. Мы с Радой никогда не
отмечали юбилеев по случаю "летия" совместной жизни. Если доживем, может
быть, отметим золотую свадьбу, до нее - всего ничего, какой-нибудь десяток
лет. Но не в юбилейных торжествах крепость и смысл верности. В этих записках
немалый труд моей жены, и я благодарен ей за поддержку.

РЯДОМ СО СТАЛИНЫМ

Возвращение имен

Новый, 1966 год мы с женой встречали у близких друзей. Окна их квартиры
выходят на Фрунзенскую набережную Москвы-реки. Перед нами открывалась
панорама заснеженных ледяных аллей Парка культуры имени Горького, по которым
скользили фигурки конькобежцев. Гирлянда разноцветных лампочек, светящийся
круг "чертова колеса"... Все это буйство красок и света обрамлял не
по-городскому темный Нескучный сад. И то, и другое - свет и чернота, - как
сказка о добре и зле, вполне соответствовало нашим настроениям в ожидании
двенадцатого удара курантов.
По стальным пролетам Окружного моста тяжело ухали темные эшелоны. Я
всегда испытываю сочувствие к работающим в праздник людям. У газетчиков тоже
часты такие дежурства. В тот вечер мои коллеги в "Известиях" несли на
подпись полосы другому редактору. Праздничные вечера и ночи были у меня
давно свободны.
Почти под утро появились новые гости - знаменитый актер с женой и
военный в высоком чине. "Мы познакомились с генералом только что, но еще в
прошлом году - на новогоднем приеме в Кремле. Прошу любить и жаловать". -
Актер назвал имя и отчество военного и тем исчерпал, по всей вероятности,
свои сведения о нем.
Надо отдать должное генералу, поддавшемуся на уговоры "гулять всю ночь
напролет". Его, по-видимому, не очень стесняло, что он оказался в незнакомом
доме. В Новый год все люди кажутся добрыми, умными и как бы приятелями.