"Элизабет Адлер. Бремя прошлого" - читать интересную книгу автора

Джейкей пожал плечами.
- Какое теперь это имеет значение? Все деньги теперь уйдут к тому
кредитору, который окажется первым. И уже уходят. После продажи оставшихся
активов банкиры получат разве что половину своих денег, а другие кредиторы
не получат ничего. Служащим не будет даже пенсии, джентльмены. В том числе и
вам, и мне. Ничего не получит и дочь Боба, потому что эти деньги, так
надежно инвестированные мною, ушли вместе со всеми деньгами Киффи. Их
постепенно спустил сам Боб.
Джейкей открыл дверь, собираясь выйти, но на секунду задумался, а потом
высокомерно оглянулся на своих коллег.
- Кстати, следователи уже копают в брокерской конторе. Я передал им
все. Молите Бога, чтобы я не передал им заодно и подробнейшие свидетельства
о ваших делишках. До свидания, джентльмены. Желаю вам всего доброго.

8

Шэннон уныло ходила по комнатам роскошной квартиры, выходившей окнами
на Центральный парк. Комнаты были пусты, старинная мебель и украшения были
вывезены.
Открыв дверь в свою комнату, она в последний раз осмотрелась. Она
прожила здесь большую часть своей жизни, выросла в этой комнате.
Единственное, что здесь принадлежало лично ей, были недорогие картины,
купленные ею самой, большой кукольный дом, ее старые игрушки и книги, одежда
и несколько драгоценностей. Она была не из тех девушек, которые сходили с
ума по бриллиантам и жемчугу. Но у нее было одно чудесное ожерелье. Отец
подарил его, когда ей исполнилось семь лет, в день женитьбы на Баффи.
Она быстро закрыла дверь своей комнаты, прервав цепь воспоминаний.
Теперь эта огромная пустая квартира, по которой она медленно шла, закрывая
одну за другой двери комнат, казалась ей совсем чужой. Но когда обшитый
деревянными панелями лифт мягко опустил ее вниз, ей пришлось закусить губу,
чтобы не разрыдаться. Швейцара она знала с детских лет. Сейчас он ждал ее в
вестибюле, чтобы попрощаться.
- Я никогда не забуду вашего отца, барышня Шэннон, - сказал он, взяв ее
за руки. Его обветренное красное лицо внезапно сморщилось, а в выцветших
голубых глазах показались слезы. - Он был хорошим человеком, и никто из нас
про него другого не скажет. Всего вам самого лучшего, барышня.
Шэннон пожала ему руку и поспешила на улицу. Она прыгнула в небольшой
пикап, купленный на прошлой неделе, после того как она продала свой любимый
черный "мерседес", и под проливным дождем направилась к выезду из города.
Мебель из дома на Лонг-Айленде еще не была вывезена, хотя картины и
другие ценные вещи уже были отправлены в Сотсби для продажи на аукционе.
Подъехав к дому, Шэннон увидела растянутый на большой поляне аукционный
тент, и сердце ее дрогнуло, когда она вспомнила шатер, стоявший там же в
солнечный день ее рождения, всего лишь несколько недель назад. По дому
ходили служащие, навешивавшие на столы, кресла и другую мебель ярлыки с
сознательно заниженными ценами по той причине, что вещи принадлежали
Большому Бобу Киффи. Дом был выставлен на продажу за пятнадцать миллионов,
но поверенные говорили Шэннон, что это капля в финансовом океане, которым
владела компания "Киффи холдингз".
- Но как все это случилось? - в полном недоумении спросила она Брэда